Шоссе Линкольна

На кухне я сполоснул стакан из-под виски и нашел что-то вроде кладовой. Но она была не как наша в монастыре, уставленная от пола до потолка мешками с мукой и банками с консервированными помидорами. В этой обнаружилась маленькая медная раковина с медной столешницей и вазы всевозможных цветов и размеров — они отлично демонстрировали, как много букетов Деннис Саре никогда не подарит. Из хорошего: Деннис позаботился оборудовать специальный шкаф для хранения нескольких сотен бутылок вина.

Из кухни я прошел в столовую, где обследовал фарфор и серебро, о чем уже рассказывал раньше; задержался в гостиной, чтобы закупорить виски и выключить проигрыватель, а затем направился наверх.

Пройдя мимо комнаты, где мы ночевали, я мимоходом заглянул в другую гостевую, потом — в нечто вроде комнаты для рукоделия, и наконец дошел до спальни, в которой перекрашивали стены.

Посреди комнаты стояла кровать, на кровати — коробки. Кто-то стянул с них холщовую ткань, и больше ничто не защищало вещи от брызг светло-голубой краски. Сестра Вулли вряд ли бы так поступила, так что я взял на себя смелость вернуть ткань на место. И кто бы мог подумать: прямо у кровати обнаружилась бита «Луисвилл слаггер».

«Вот, наверное, что лежало на тех больших крючках в кабинете Денниса», — подумал я. Наверняка выиграл матч лет пятнадцать назад и тогда же повесил ее на стену, чтобы вспоминать о заветном дне всякий раз, когда не смотрит на рыбу. Но по необъяснимой причине кто-то принес ее сюда.

Я поднял биту, взвесил в руках и в изумлении покачал головой. И как я раньше об этом не подумал?

По форме и принципу действия «Луисвилл слаггер» вряд ли сильно отличается от тех дубин, какими наши предки вразумляли диких кошек и волков. И тем не менее бита кажется такой же изящной и современной, как «мазератти». Плавное сужение в диаметре обеспечивает идеальное распределение веса… Выступ рукоятки фиксирует ладонь и не дает ей соскользнуть, за счет чего растет сила удара… Созданная с той же любовью, с какой мастера вырезают, шлифуют и полируют дерево для скрипок и кораблей, «Луисвилл слаггер» являла собой симбиоз пользы и красоты.

Вспомните Ди Маджо: только что он стоял, закинув биту на плечо, но вот одно резкое движение, и он со смачным щелчком отбивает снаряд, несущийся на него со скоростью девяносто миль в час. Давайте, попробуйте найти лучший пример соответствия формы предназначению?

Да-да, подумал я. Доски два дюйма на четыре, сковородки, бутылки виски — это все не то. Когда дело доходит до отправления правосудия, нет ничего лучше старой доброй бейсбольной биты.

Насвистывая, я двинулся дальше по коридору и концом биты толкнул дверь в хозяйскую спальню.

Это была милая светлая комната, в которой стояла не только кровать, но и кушетка, кресло с высокой спинкой и скамеечкой для ног и парные комоды для нее и для него. А еще — два парных шкафа. В том, что слева, висел длинный ряд платьев. Большинство — яркие и изящные, как сама владелица, но было там в самом уголочке и несколько коротеньких. Мне едва хватало смелости на них смотреть, ей же наверняка не хватало смелости их носить.

Во втором шкафу были полки с аккуратно сложенными рубашками из ткани оксфорд и перекладина, на которой висела коллекция костюмов-троек, развешанных по цвету — от бежевого и серого до синего и черного. На полке над костюмами располагались в ряд фетровые шляпы, разложенные по тому же принципу.

«Встречают по одежке» — так, кажется, говорят. Но стоит только посмотреть на ряд фетровых шляп, чтобы понять, какая это чепуха. Соберите вместе мужчин в градации от лидера до болвана и попросите бросить свои шляпы в одну кучу — жизни не хватит, чтобы понять, где чья. Потому что это по мужчине встречают шляпу, а не наоборот. Ведь наверняка из двух шляп вы выберете шляпу Фрэнка Синатры, а не сержанта Джо Фрайди? Надеюсь, что так.

В общей сложности у Денниса было штук десять шляп, двадцать пять костюмов и сорок рубашек, которые можно было по-всякому сочетать. Я не стал заморачиваться подсчетом всех возможных комбинаций. Было и так совершенно ясно, что, пропади кое-что из них, никто даже не заметит.

Эммет

В пятницу, в половине второго, Эммет подошел к дому из коричневого песчаника на Сто двадцать шестой улице.

— Опять начинается, — сказал пацан, довольно светлый для негра, стоявший на верху крыльца, облокотившись на перила.

Услышав это, крупный парень, сидевший на нижней ступеньке, взглянул на Эммета с добродушным удивлением.

— И тебя тоже побить надо? — спросил он.

Он затрясся в беззвучном хохоте. Входная дверь распахнулась, и на крыльцо вышел Таунхаус.

— Ну и ну, неужели это сам мистер Эммет Уотсон? — сказал он с улыбкой.

— Привет, Таунхаус.

Спустился он не сразу — светлый загораживал путь, и Таунхаус пристально на него посмотрел. Светлый с неохотой отступил; Таунхаус сошел с крыльца и пожал Эммету руку.

— Рад встрече.

— Взаимно.

— Я так понимаю, выпустили на пару месяцев раньше?

— Это из-за отца.

Таунхаус сочувственно кивнул.

Светлый наблюдал за разговором с кислым лицом.

— А это кто? — спросил он.