Широкое течение

кузнецами зарез. Я было подумал о тебе... Но ведь я

знаю твой характер: уставишься своими глазами — луч¬

ше не связывайся. Вставай, дорогой... — Повернулся к

Полутенину. — Как ты думаешь, Фома, сгодится?

— Сойдет, — отозвался кузнец.

Вмешался Гришоня:

— Он же у вас на «черной» странице числится, дядя

Вася. А вы его кузнецом. Логики не вижу, Василий Ти¬

мофеевич.

— А ты молчи! — сердито крикнул старший мастер;

Гришоня юркнул за спину Фомы Прохоровича и прыснул.

То, о чем все время мечтал Антон, находясь там, в

маленьком волжском городке, о чем неустанно думал,

работая здесь, в кузнице, с Полутениным, в чем завидо¬

вал Дарьину, приблизилось; это обрадовало и немного

испугало его. Взволнованный, он взглянул на Фому Про¬

хоровича, улыбнулся и вышел, направился к своему ра¬

бочему месту, вдумчивый, собранный, строгий...

В цехе то там, то здесь уже начали раздаваться пер¬

вые, еще неуверенные пробные удары молотов. Фома

Прохорович приблизился к стоявшему у печи нагреваль¬

щику, дернул за козырек кепки, смущенно кашлянул и

сказал сдержанным баском:

— Я тоже, Антоша, думаю, что тебе пора вставать к

молоту. Как раз сегодня мы говорили с Володей об этом.

Глаз у тебя зоркий, руки крепкие, удар верный. Талант

в себе имеешь — ты мне верь, — и хоронить его не резон.

Надевай очки, иди пробуй...

Антон с волнением встал к молоту, натянул рукави¬

цы, взял в руки клещи.

И вот легла перед ним пылающая стальная болванка.

Антон нервничал, плечи сводила судорога, нога нажима¬

ла педаль рывками, и многопудовая «баба» со штампом

едва притрагивалась к заготовке, металл не заполнял

форму ручья, и Гришоня, который стоял возле правого

плеча Антона и сжатым воздухом сдувал с поковки ока¬

лину и смазывал раствором горяще ручьи, сопровождал

удары ироническими замечаниями:

— Погладь ее, Антоша, нежнее, еще нежнее, вот так...

Иногда же обрушивалась «баба» со всей яростью,

жестко, с хрустом, так что пол вздрагивал под ногами, и

тогда Гришоня, захлебываясь в восторге, издевательски

взвизгивал:

— Хлещи ее, кузнец-молодец! Дави в лепешку, не

жалей!

Антону надоели насмешки, и он в порыве гнева за¬

махнулся на Гришоню клещами; тот метнулся за чугун¬

ную станину, испуганно выглядывая из-за нее на разъя¬

ренного парня.

— Убью, если будешь зубоскалить, честное слово!.

Наблюдая за ними, Фома Прохорович усмехнулся;

сняв рукавицу и доставая папиросу, он посоветовал Ан¬

тону дружелюбно:

— Ты не злись и не торопись, рассчитывай, принорав¬

ливайся. Что ты ему прикажешь, молоту, то он и сделает,

как закажешь, так и ударит... А начнешь злиться, рвать,

он тебе отомстит, — не любит он плохого обращения. —

Повернулся к Гришоне: — А ты не лезь: кинет тебя Ан¬

тон на штамп вместо болванки.

— С него хватит, — обиженно проворчал Гришоня,

выходя из-за станины, с опаской взглядывая на приятеля

и желая все свести к шутке. — Оскалился... У, хищник!

— Давай, я постучу, — предложил Фома Прохорович,

протягивая руку за клещами.

— Погодите, я сам.

Антон окинул взглядом цех: ревели печи, над ними ви¬

хрилась красная метель искр, ухали молоты, языки пла¬

мени разрывали сумрак, мелкие искрящиеся звезды чер-

тили воздух, движения людей были привычны, размерен¬

но-ритмичны.

— Давайте! — крикнул он Фоме Прохоровичу и опу¬

стил на глаза очки. Быть может, именно в этот момент

Антон впервые почувствовал в себе настоятельную по¬

требность подчинить молот своей воле.

2

Весь день ковали они, меняясь местами. Несмотря на

усталость и первые неудачи, Антон был весел и задирист.

Когда пришли сменщики, он крикнул Илье Сарафанову:

— Эй, нагревальщик, подкинь болванку, проверю

твои способности!

Сарафанов уныло мотнул головой и презрительно от¬

вернулся.

— На молот перехожу, видишь? — с гордостью пове¬

дал ему Антон.

— Наплевать мне. Я скоро уйду с завода, — буркнул

Илья неожиданно угрюмо.

— Почему?

— Нагибаться тяжело, — бросил он мрачно.

— Ох, пожалеешь!.. — предостерег Антон.

— Не твоя забота. — Придвинувшись к нему, Илья

спросил сердито: — С Безводовым обо мне ты говорил?

— Ну, я.

— Тебя кто просил?

— А что особенного? Он не первый встречный, а

комсорг.

Два дня назад, придя рано в цех, Антон с удивлением

и испугом заметил торчащие из-под печи длинные ноги.

Он осторожно тронул их носком ботинка; ноги сейчас же

скрылись, послышался недобрый возглас: «Чего надо?» —

и показалась взлохмаченная голова Сара>фанова. Он вы¬

лез, сощурив покрасневшие глаза с отечными припухло¬

стями под ними, взглянул за окно, где студеной и про¬

зрачной ключевой водой разливался синий рассвет, спро¬

сил со скрытым беспокойством:

— Смена пришла?

— Сейчас будут сходиться, — ответил Антон. — Что

ты здесь делал?

— В биллиард играл, — хрипло ответил Илья,: про¬

кашлялся, отряхнул кепку о колено, прикрыл ею пыль¬

ные всклокоченные волосы и, ссутулившись, побрел в

душевую мыться.

Антон догадался, что Илья ночевал здесь, на теплом

полу, и в тот же день, зайдя к Безводову, все рассказал.

— Не может быть... — смятенным шопотом произнес

Володя. Сузившимися глазами долго и остро смотрел в

одну точку. — Неспроста же он ночевал в цехе, а?

Дождавшись обеденного перерыва, Володя поднялся

в столовую, чтобы встретить там Сарафанова. Он обошел