Шепот питона

Среда, 6 октября 2004 года

Я сидела в читальном зале и читала про компрессионные переломы позвоночника — травмы, чаще всего возникающие у больных остеопорозом. На иллюстрации был изображен позвоночник с синими черточками — хрящами. Я провела пальцами по рисунку, выпрямилась и задумалась о том, насколько позвоночник важен для организма. Он представляет собой центр движения и внутренней взаимосвязи органов. Удивительно, но скелет змеи очень похож на человеческий. Помимо головы, кости змеи — это позвоночник и ребра, то есть почти то же самое, что и у человека выше талии. Лишенные конечностей, змеи приспособились обходиться позвоночником, использовать весь его потенциал. Я попыталась представить, каково это, утратить конечности, сохранив лишь позвоночник и мозг рептилии, и ползать.

Лежащий передо мной на столе телефон запищал, и несколько голов повернулись ко мне. Сообщение от Аниты. «Думаю о тебе!» Анита была уже на сносях. Всего несколько дней назад, за день до возвращения Бирка, мы лежали у нее в постели и трогали ее живот, чувствуя, как пинается Аврора. Поразительное ощущение — внутри человеческого тела живет еще один человек. Тогда, в ванной, когда мы с Анитой только познакомились, младенец у нее в животе был размером с улитку, его скелет ограничивался позвоночником, а сама Анита даже и не подозревала, что беременна. Сейчас у крохотной девочки там, внутри, появились уши и пальцы, и даже если она родится до срока, у нее есть все шансы выжить. Каждый раз, когда Анита предлагала мне потрогать ее живот, мне становилось неприятно — я боялась, что тот, кто сидит внутри, выберется и съест меня.

«Думаю о тебе!» А вот я о ней не думала. Когда Аниты не было рядом, меня заполняла пустота — и восхищение питоном. Теперь моя жизнь принадлежала Неро, словно сейчас, когда моя жена занята, питон превратился в моего любовника. Не знаю, почему я считала Аниту своей женой, однако знала, что с ней мне хорошо, потому что я не одна. Я клала голову ей на грудь и слушала, как бьется ее сердце. В то же время растущий живот пугал меня, как и нормальная жизнь, в которую все сильнее погружалась Анита, то, как она беспокоилась о ребенке и старалась питаться правильно. Она взрослела все сильнее.

То, что у нее есть Бирк, успокаивало меня. Значит, можно не бояться, что она захочет от меня чего-то большего. Можно не бояться, что она прознает о судьбе ее любимого щенка, которого, словно трясина, поглотил Неро. Анита то и дело спрашивала, как поживает щенок у моей бабушки, и мне приходилось врать снова и снова.

Я написала: «Я тоже о тебе думаю», отправила сообщение и перевела телефон в беззвучный режим.

Только я успела погрузиться в компрессионные переломы, как кто-то положил мне на плечо руку. Я вздрогнула, подняла голову и увидела загорелое лицо Эгиля. На нем была белая рубашка, а блестящие от геля волосы зачесаны назад.

— О господи, — прошептала я, съежившись.

Этот язвительный смех я не слышала уже несколько месяцев. Эгиль зашагал к двери и помахал, подзывая меня к себе. Я собрала вещи и вышла следом за ним. В коридоре спросила:

— Ты что тут делаешь?

Эгиль сунул руки в карманы чиносов и пожал плечами.

— По-другому до тебя не добраться. А я тут на днях Аниту встретил… Она прямо великанша стала! — Он хохотнул. — Вот я и решил, что не хрен тебе от меня прятаться!

Мы нашли в холле пару свободных кресел. Эгиль уселся и закинул ногу на ногу.

— Анита говорит, вы с ней мутите, — сказал он.

— И что дальше?

Эгиль уставился в потолок.

— Да мне плевать. Просто хотел, чтоб ты знала.

— И поэтому пришел?

Он вздохнул. Голоса студентов вокруг нас сливались в негромкий гул.

— Просто мне кажется, зря ты нас вот так бросила из-за всего этого.

Я склонилась к нему.

— Из-за всего этого? То есть из-за того, что ты украл у меня ключ, влез ко мне в комнату и напугал до смерти всех своих гостей?

— За гостей прошу прощения, — сказал Эгиль, — но ключ я не брал. Я же правду говорю — дверь и так была открыта.

Я с трудом сдерживалась, чтобы не швырнуть в него чем-нибудь или не вскочить и не уйти оттуда. Вцепилась в кресло.

— После того как ты свалила, Ингвар места себе не находит.

— А я тут при чем?

Эгиль покачал головой.

— Он же тебе зла не желал. Просто он слабак.

— Это уже немало.

— Ну ладно, мы-то с тобой все равно можем общаться?

— Посмотрим. — Я откинула голову на спинку кресла.

Оказывается, я скучала. По нашей жизни в той квартире. По общению.

— Как провел лето? — спросила я.

— Скучища дикая. И это еще слабо сказано. Следующее лето будет лучше. Тогда поеду по Штатам кататься. Голливуд, Лас-Вегас, Мемфис, Чикаго, Нью-Йорк…

Я засмеялась.

— Ты просто ходячее клише, я и забыла… Значит, папаша решил больше гайки не закручивать?

Его синие глаза впились в меня.

— Прости, — сказала я, — привычка.

— Ответ — нет, — проговорил он, — но это и неважно. У меня появилась идея получше.

Я расхохоталась.

— То есть ты даже план придумал?

Эгиль огляделся, встал и подошел к моему креслу.

— Я ограблю папашу, — прошептал он, — вот что я придумал.

— Серьезно?