Ш.А.Х. и М.А.Т. или иномирянка в дураках

И я напрягаюсь каждой своей эфемерной клеткой, чтобы в последний раз хоть одним глазком увидеть любимые черты. Пусть и не настоящего, а лишь одним моментом из прошлого, но увидеть. И неожиданно понимаю, что у меня получается!

Оборачиваю взор изнутри наружу. Открываю глаза и вижу перед собой бледное любимое лицо с родными нотками нежности и тревоги.

— Я с тобой поседею, мату маи… — Улыбаясь, шепчет он.

На моих губах появляется горечь, а глаза заволакивает пеленой слёз, ведь ради такой его улыбки, я готова всю вселенную с ног на голову перевернуть. Да, пусть он не настоящий сейчас, но в моей памяти он будет последним запомнившимся событием.

— Вот теперь можно и умереть спокойно. — Отвечаю я, жмурясь и разглядывая последний впечатавшийся в память зрительный образ.

Но вместо того, чтобы вернуться в ту притягательную черноту, я ощутила прикосновение горячих губ к своим.

— Только после меня, забыла? — Шепчет он. — Я не джентльмен, малышка. Свою даму вперёд не пропущу.

Я чувствую его губы. Чувствую его дыхание. Слышу, как стучит его ещё недавно проткнутое клину сердце. Я чувствую его запах, кружащий голову… и понимаю, что это нифига не моё воображение!

Распахиваю глаза и стремительно вскидываю руки к его груди, чтобы убедиться, что там ничего нет. Пальцы чувствуют тепло и гладкость окровавленной кожи, но там нет даже намёка на то, что ещё недавно в этом месте зияла рана.

— Живой. — Шепчут мои губы, пока пальцы вновь и вновь ищут повреждение на груди. — Живой…

На губах нервная улыбка, по щекам слезы не то радости, не то облегчения. В голову лезут не хорошие мысли, что может это всё галлюцинации, заставляя нутро сжиматься от страха. А пальцы всё скользят по родным чертам, сжимая ткань влажной от крови рубашки, ощупывая шею, зарываясь в длинные волосы. Губы беспрестанно исследуют гладкий подбородок, собирая вкус соли от скользящих по щекам слёз.

А он молчал, продолжая сжимать в объятиях, безропотно отвечая на поцелуи сошедшей с ума от горя девушки.

Успокоение наступило очень быстро. Убедившись, что он в порядке, я уткнулась в его шею и замерла, пытаясь унять свое бешено стучащее сердце. В его объятиях было спокойно… До того момента, пока в моё прояснившееся сознание не пришла мысль, что он заставил меня думать, будто умер. Пусть и на мгновения, но оставил одну. С тяжестью убийства и виной за содеянное.

В горле встал саднящий ком, на глаза вновь навернулись слёзы.

Первый нанесенный ему удар пришелся в плечо. Он был настолько бессильно- женским, что “злодей” даже не дрогнул, лишь крепче сжав. Второй удар был чуть сильнее. Третий и последующий нанести уже не позволили, молча схватив руку и поцеловав сжатый кулак.

— Ненавижу… — Прошептала я, совершенно не веря своим же словам.

— Любишь. — Улыбается он. — Очень любишь.

— Ненавижу. — Упрямо повторяю я, взглянув в эти бессовестные глаза и отнимая схваченную конечность.

— Если бы ненавидела, не спасла бы, мату маи.

Это заявление было совсем непонятным. Ведь я не сделала ровным счётом ничего, чтобы вернуть его к жизни. Да и как я могла?

— Это был самый безумный поступок с твоей стороны. — донесся до нас голос Судьи, о чьём присутствии мы позабыли.

Я бросила на него взгляд, будучи тесно прижатой к тому, без кого не представляла собственного существования, и увидела грусть. Грусть человека, который понял, что стал лишним в чужих отношениях.

До чего же странна женская природа. Я точно знаю, что те чувства, что он ко мне испытывает не настоящие. Что всё ранее сказанное и проявленное, какое-то магическое воздействие, но мне всё равно его жалко. Жалко даже после причиненной им боли. Жалко после обмана, предательства и не самого лучшего отношения. Жалко несмотря ни на что.

— Пусть так. — Тихо отозвался Евгеша не отрывая от меня взгляда полного щемящей нежности. — Мне не нужно искать оправданий, чтобы ты всё понял.

— Она твоя Нова. Конечно, не нужно. — Сайто развернулся, чтобы уйти, но замер в какой-то нерешительности. — Я не дам дозволение на проведение ритуала для расторжения помолвки по законам первородных.

Евангелион криво усмехнулся, но ничего не ответил, в то время, как меня переполняли вопросы, но тараканы в голове, быстренько проведя голосование, дружно решили, что сейчас не самый подходящий для этого момент. Это время хотелось провести в объятиях любимого. Молча. Что мы и делали, пока нескончаемым потоком текли такие волнительные минуты нежной близости.

Ужас и Месть тоже решили не нарушать идиллии, поэтому исчезли в ночи вслед за Судьёй.

— Никогда больше так не делай, хорошо? — Шепчет он в мой висок, пальцами поглаживая поясницу. — Поход за горизонт событий — это верный шаг к гибели.

— Без тебя мне здесь нет жизни. — Так же тихо отвечаю ему, сжимая в пальцах ткань рубашки.

Усмешка в мой висок и хриплое:

— Я понял. И сделал выводы. — А чуть погодя сокровенное: — Этого больше не повторится.