Съевшие яблоко

— Пусть Янку не трогает! — у нее раскраснелись щеки, из-под неряшливо натянутой шапки выпростались завязанные в хвост волосы.

— Лиза, ты же взрослая! Так детей не наказывают!

— Кто это сказал?! — девчонка злобно и беззастенчиво уставилась в глаза воспитательнице.

— Ты что сама не понимаешь? — разъярилась женщина, — ты на себя посмотри и на него! Это же стыдоба — на малышей руку поднимать!

— Да мне пофигу, говори что хочешь! — Лиза зло выщерилась в лицо, — будут моего брата обижать, я их прибью всех!

Женщина пошла пятнами, видно было, что спокойный тон дался ей ценой немалых усилий. Она буквально передёрнулась вся от усилия себя сдержать и выдавила скрипучим металлическим голосом:

— Лиза, скажи своему дяде, что я хочу с ним поговорить.

Девчонка вспыхнула и покраснела:

— Тебе надо, ты и говори. — Она стушевалась, но вызывающе выпятила подбородок, не желая сдаваться. Впрочем, взрослой женщине хватило самообладания не связываться, а потому она ни слова не говоря, непреклонно развернулась и поспешила увести из коридора зареванного малыша. Лизе оставалось только запальчиво бросить ей в спину, — и он мне не дядя!

Заканчивая переодевать Яна она все еще кипела, бурчала себе под нос, ругалась. Неловко дергала завязки, путаясь в хлястиках сандалий. Малыш только обреченно шмыгал носом — ему было не больно, ему было жаль рисунка на планшетке.

В комнату Лиза запихнула брата, предварительно окинув детей взглядом. Маленький драчун, уже успокоившись, сидел в углу — при виде Яна боязливо подобрался, и Лиза совсем по-детски нелепо показала ему кулак.

Когда она вылетела из садика, то с досады и не вспомнила про Саида. Опомнилась только в автобусе, выглянула в окно, но тот уже тронулся с места. Да и скорее всего, парень не дождался и ушел даже раньше, чем она вышла из садика.

16

Требование воспитательницы Лиза передавать и не подумала. Та сама дозвонилась до Дениса Матвеевича и голосом вежливым, но не терпящим возражений, попросила зайти в ближайшее же время. Денис Матвеевич выслушал, обреченно вдохнул и пообещал.

Детский садик "Лесенка", в который перевели Яна, обходился профессору довольно дорого. И находился он значительно дальше, чем предыдущий. Впрочем, это касалось Дениса Матвеевича лишь косвенно.

Внутри же садик мало чем отличался от предыдущего. Только количеством детей и тем, что занимал не собственное здание, а три объединенные квартиры на первом этаже, поэтому гулять ребятишек водили не в свой двор, а в парк.

Все же остальное — визги, запахи, нелепые картинки на стенах — все было тоже. Едва войдя Денис Матвеевич уже захотел уйти.

Нет, он был, что называется, нормальным человеком. Понимал, что размножение — естественная функция любого живого существа, а дети — цветы жизни. Но все это прекрасно когда ты молод, с возрастом же эти цветы приносят больше усталости, чем удовольствия.

Тем более рад был профессор, что в свое время не обзавёлся собственными. А ведь в молодости Денис Матвеевич думал жениться. И даже выбрал девушку. Та была вполне подходящей партией: с хорошим образованием, начитанной, из интеллигентной семьи.

Но к сожалению, по мере общения выяснились неприятные подробности. Оказалось, что Аллочка — профессор все еще помнил как ее звали — не совсем отвечала привычкам и укладу жизни Дениса. К его удивлению и разочарованию она вовсе не стремилась посвятить ему жизнь, как делала мать Дениса Матвеевича. Не собиралась заниматься домом или во всяком случае не намеревалась отдавать этому все время. А планировала получать научную степень. Денис Матвеевич этого категорически не понял. Кроме того, Аллочка готовила какую-то вредную, неправильную пищу, а на письменном столе ее всегда царил возмутительный кавардак. Окончательно все разъяснила Денису мать, один только раз побывав в семье Аллочки. Где сразу поняла, что мать девушки занималась исключительно собой, не думая печься о муже, что несомненно переняла и сам Аллочка. Такая жена Денису была ни к чему. После длительного разговора с матерью на этом и порешили. Других попыток создать семью он не предпринимал, и никогда в течении свей своей жизни не задумывался о детях.

тяжело вдохнул, собрался с силами и постучал в дверь директорского кабинета. Где его уже ждали.

— Здравствуйте, Денис Матвеевич, — директриса была мила и приветлива, чем производила впечатление легкой наигранности. — Хорошо, что вы пришли, — ей было чуть за сорок, и она носила такой же чистейший белый халат как воспитательницы и мягкие туфли на плоской подошве.

Профессора пригласили войти и усадили на мягкий диван в крошечном кабинете обвешанном детскими рисунками вперемешку с почетными грамотами.

— Я не стала говорить с вашей девочкой, — женщина деликатно посмеялась и пожала плечами, — подростки, сами знаете. Тем более она… — директриса осеклась и не договорила. Вместо этого предложила, — чай, кофе?

Но Денису Матвеевичу было не до чая, начало разговора уже произвело на него настолько неблагоприятное впечатление, насколько было возможно.

— А обсудить я хотела вот что, — заведующая снова помялась. — Как Ян дома кушает?