Север и Юг

Ах, до чего же низко она пала, если заслужила такие слова! Повторить подвиг храбрости ради кого-то другого вряд ли получится. Мистер Торнтон совершенно к ней равнодушен, да и сама она не испытывает к нему симпатии, поэтому обе стороны должны вести честную игру, а в данном случае честная игра не предполагает иных вариантов. С его стороны было бы нечестно скрываться в доме, ожидая поддержки военных, чтобы те безжалостно расправились с несчастными безумцами, не попытавшись прежде призвать их к порядку. Со стороны бунтовщиков было бы нечестно наброситься на хозяина, как они угрожали. Маргарет поняла, что не раскаивается в своем поступке, что бы о ней ни говорили. Если удалось предотвратить жестокое насилие, то ее миссия как женщины выполнена. Пусть унижают ее гордость и доброе имя — перед Богом она чиста!

Маргарет подняла взор, и на лицо спустилось безмятежное спокойствие, придав чертам величие точеного мрамора.

В гостиную вошла Диксон:

— Позвольте побеспокоить, мисс Хейл. От миссис Торнтон привезли водяной матрац. Боюсь, сегодня уже слишком поздно: госпожа задремала, — но завтра пущу его в дело.

— Очень хорошо, — кивнула Маргарет. — Передай нашу глубокую благодарность.

Диксон вышла, но вскоре вернулась:

— Простите, мисс Хейл, но посыльный говорит, что ему приказано справиться о вашем здоровье. Я подумала, что речь идет о госпоже, однако он утверждает, что велели спросить, как чувствуете себя именно вы.

— Я? — Маргарет порывисто поднялась. — Со мной все в порядке. Скажи, что чувствую себя прекрасно.

Однако голова отчаянно болела, а лицо казалось белее носового платка.

В гостиную вошел мистер Хейл. Ему явно не терпелось услышать от дочери занимательный рассказ о визите на Мальборо-стрит. С героическим терпением превозмогая боль, без единой жалобы Маргарет принялась перебирать бесконечные мелкие подробности, старательно обходя главное событие: мятеж, — от одной мысли о котором становилось дурно.

— Спокойной ночи, дитя мое, — попрощался мистер Хейл, после того как повествование подошло к концу. — Ты заметно устала после ночного дежурства. Если маме что-нибудь понадобится, позову Диксон. Скорее ложись в постель и хорошенько выспись. Бедняжка! Тебе нужно набраться сил!

— Спокойной ночи, папа.

Маргарет позволила себе расслабиться: вымученная улыбка исчезла, железный обруч воли разомкнулся. До утра можно побыть усталой и слабой, тем более что голова раскалывалась от тупой боли.

Она легла в постель и замерла в неподвижности. Малейшее движение ногой, рукой или даже пальцем казалось выше душевных и физических сил. Маргарет чувствовала себя настолько измученной и разбитой, что, казалось, вообще не спала: лихорадочные мысли то и дело нарушали грань между сном и бодрствованием, проживая собственную печальную жизнь. Ей ни на миг не удалось остаться в одиночестве, даже в состоянии полного бессилия. Со всех сторон смотрели лица, однако вселяли не гнев или ощущение опасности, а глубокий стыд, вызванный всеобщим вниманием. Позор казался настолько нестерпимым, что Маргарет была готова зарыться в землю, но так и не смогла избавиться от немигающих взглядов множества глаз.

Глава 24. Исправление ошибок

Краса жестокая впервые покорила
Твердыню, неприступную поныне.
Тоской любовной сердце истомила
В напрасном поклонении гордыне.
И все ж смиренный раб в надежде
К ногам твоим склоняется, как прежде.

Фаулер У.

Маргарет поднялась на рассвете, едва дождавшись конца мучительной ночи, — не восстановив силы полностью, но все же немного отдохнув. Дела тоже обстояли неплохо: за ночь мама проснулась лишь однажды. Легкий ветерок освежал и спасал от духоты. Хоть рядом и не было деревьев, чтобы увидеть игривое движение листвы, Маргарет знала, что где-то в светлой роще или в густом темном лесу раздается неумолчный танцующий шелест: ритмичный шум, одно лишь воспоминание о котором отдавалось в сердце эхом далекой радости.

Ближе к вечеру Маргарет собиралась навестить Бесси Хиггинс, а пока села с вышивкой в комнате миссис Хейл, ожидая, когда та проснется после дневного отдыха, чтобы помочь ей одеться. Любые воспоминания о Торнтонах она решительно выкинула из головы: незачем о них думать, пока не возникнет насущной необходимости, — но, как и следовало ожидать, ее твердое намерение привело к обратному результату. Время от времени бледное лицо вспыхивало жарким румянцем, словно сквозь дождевые облака внезапно пробивался луч солнца и озарял морской простор.

Очень тихо открылась дверь, и Диксон на цыпочках подкралась к сидевшей возле занавешенного окна молодой госпоже.

— Мисс Хейл, в гостиной вас ожидает мистер Торнтон.

Маргарет выронила рукоделие.

— Именно меня? Разве папа еще не вернулся?

— Да, он спросил вас, мисс. А господина дома нет.

— Хорошо, сейчас приду, — спокойно ответила Маргарет, продолжая сидеть.