Север и Юг

В тот же момент гул толпы, к которому прислушивалась миссис Торнтон, вместо того чтобы внимать словам Маргарет, раздался возле самой стены. Неумолимо нараставший шум уже слышался за деревянным ограждением, и вот невидимая толпа уже принялась бешено бросаться на ворота, время от времени отступая и наваливаясь с новой силой. В конце концов те не выдержали и закачались, как тростник на ветру. Женщины собрались возле окон, с ужасом взирая на представшее перед ними зрелище. Миссис Торнтон, все служанки, Маргарет со страхом наблюдали за происходящим. Тут с воплями, словно за ней гнались разбойники, вернулась Фанни и рухнула на диван. Миссис Торнтон ждала сына, который все еще оставался на фабрике. Вот он вышел во двор, взглянул наверх, на бледные испуганные лица, ободряюще улыбнулся и, заперев за собой дверь, попросил, чтобы кто-нибудь сошел вниз и впустил его в дом: Фанни в страхе задвинула засов. Миссис Торнтон сама отправилась вниз.

Звуки знакомого уверенного голоса хозяина подействовали на разъяренную толпу, как запах крови на хищника. До этой минуты бунтовщики молча бросались на ворота, но сейчас, услышав его спокойную речь, толпа буквально взревела: даже миссис Торнтон побелела от страха. Сын же вошел следом за ней в гостиную с таким видом, словно только что услышал звук боевой трубы: с легким румянцем на щеках, с блеском в глазах и выражением гордого вызова на лице. Благородный красивый мужчина. Маргарет всегда боялась, что в минуту серьезного испытания самообладание подведет ее, боялась проявить слабость и трусость, однако сейчас, в момент настоящего, оправданного страха и непосредственной, близкой опасности, совсем забыла о себе и испытала лишь глубокое, почти болезненное, сочувствие к человеку, в гордом одиночестве противостоявшему разъяренной стихии.

Мистер Торнтон заговорил первым:

— Прошу простить, мисс Хейл. Вы оказались в нашем доме не в самый удачный момент. Боюсь, вам придется разделить с нами опасность.

Затем, повернувшись к миссис Торнтон, он добавил:

— Мама, почему бы не перейти в дальние комнаты? Не уверен, что бунтовщики не проберутся в конюшню через Пиннерз-лейн. Но даже если этого не случится, в противоположной части дома вы будете в большей безопасности, чем здесь. И поторопитесь.

Первой к выходу направилась Джейн, главная служанка, и все остальные потянулись за ней, но тут миссис Торнтон твердо заявила:

— Я останусь здесь! Где ты, там и я.

Эвакуация действительно, оказалась бесполезной. Толпа окружила территорию со всех сторон, и от хозяйственных построек доносился столь же угрожающий рев, как и от ворот. С воплями и стенаниями служанки поднялись на чердак, а мистер Торнтон лишь презрительно усмехнулся, глядя им вслед, и посмотрел на Маргарет, безмолвно застывшую у ближайшего к фабрике окна. Глаза ее возбужденно блестели, губы и щеки порозовели. Почувствовав взгляд, она обернулась и задала тревоживший ее вопрос:

— А где сейчас несчастные приезжие рабочие? В здании фабрики?

— Да, я поместил их в небольшую комнату, что на верхней площадке черной лестницы, в случае нападения на главный вход велел бежать вниз и спасаться через запасную дверь. Но бунтовщикам нужны не они. Им нужен я.

— Когда подоспеют военные? — спросила миссис Торнтон тихо, но вовсе не испуганно, как можно было ожидать.

С тем же невозмутимым самообладанием, с каким делал все, хозяин достал часы и, что-то прикинув в уме, проговорил:

— Предположим, Уильямс отправился в казармы сразу, как только я приказал, и не застрял в толпе. В таком случае минут через двадцать.

— Двадцать минут! — воскликнула дама, и впервые в ее голос прорвался страх.

— Немедленно закрой все окна, мама! — распорядился Торнтон. — Еще одного такого удара ворота не выдержат. Закройте и вы свое окно, мисс Хейл.

Маргарет быстро захлопнула и закрыла на шпингалет окно, возле которого стояла, потом бросилась на помощь миссис Торнтон, у которой так дрожали пальцы, что никак не удавалось справиться с механизмом.

По какой-то причине на невидимой из дома улице вдруг воцарилась тишина. В тревоге миссис Торнтон посмотрела на сына, пытаясь прочитать на его лице объяснение этой зловещей неподвижности, однако суровые черты не выражали ни надежды, ни страха — лишь презрительную гордость.

Фанни приподнялась и спросила испуганным шепотом:

— Ушли?

— Ну да! — усмехнулся брат. — Если бы! Послушай!

В то же мгновение раздался один дружный напряженный вздох, скрипнуло медленно ломающееся дерево, взвизгнуло железо, и огромные тяжелые ворота рухнули. Фанни задрожала, шагнула к матери и без чувств упала ей на руки. Миссис Торнтон подхватила дочь — силой не столько тела, сколько духа, — и унесла прочь.

— Слава богу! — пробормотал мистер Торнтон им вслед. — Может, и вам тоже подняться наверх, мисс Хейл?

Губы Маргарет сложились в короткое «нет», но ответа он не услышал из-за топота множества ног под стенами дома и яростного рычания низких голосов, полных удовлетворения более страшного, чем недавние воинственные крики.