Сеть Алисы

Долгий поцелуй, глаза его всегда открыты.

— Ничуть. Я создана для такой работы.

Не позволяя пальцам сжаться в кулаки, Эва выдержала взгляд капитана. Он не пропустит даже малейшей перемены в ее лице. Нынче Кэмерон был в цивильной одежде. Пиджак его висел на спинке стула, подвернутые рукава рубашки открывали узкие запястья. Пусть он выглядит университетским преподавателем, нельзя забывать, что идет допрос. И не заметишь, как этакий дока вытянет из тебя информацию.

Эва улыбнулась, точно многоопытный боец, не теряющийся в любой ситуации.

— Я полагала, мы поговорим о приезде к-к-к… (удар кулаком по коленке)…кайзера, капитан.

— Вы держали ушки на макушке, молодчина. Теперь расскажите обо всем по порядку.

Эва сжато, но в точных деталях передала эпизод в ресторане. Кэмерон слушал внимательно, иногда делая пометки. Как приятно видеть мужчину, который временами моргает.

Откинувшись на стуле, капитан просмотрел свои записи.

— Еще что-нибудь?

— Изменилось время приезда — кайзер прибудет на час позже, чем планировалось ранее.

— Вот это новость! Как вы об этом узнали?

— Обслуживая гостей ресторана.

От Рене. Кончив, он не спешит выйти из меня, но, остужая любовную испарину, начинает болтать…

Кэмерон что-то подметил в ее глазах.

— В чем дело, мисс Гардинер?

Как приятно слышать свое настоящее имя, особенно из его уст. Приятно настолько, что это не кончится добром.

— Лучше называйте меня М-маргаритой Ле Франсуа. Так мне спокойнее.

— Хорошо.

Капитан продолжил беседу, расспрашивая о каждой мелочи, и выявил пару деталей, которые Эва сочла несущественными.

— Ну вроде бы все. — Кэмерон встал. — Вы оказали неизмеримую помощь.

— Спасибо. — Эва тоже встала. — Скажите пилотам, чтоб не промазали. Пусть к чертям собачьим разнесут этот поезд.

От ее горячности вспыхнул и взгляд капитана.

— Принято.

Эва пошла к двери, но ее догнал голос с легким шотландским выговором:

— Берегите себя.

Эва взялась за дверную ручку.

— Я осторожна.

— Ой ли? Лили трясется над всеми агентами, точно наседка. Говорит, вы ходите по самому краю.

В темноте на нее опускается стройное мужское тело.

— На то она, по вашим словам, и наседка.

— Эва… — Голос приблизился вплотную.

— Не называйте меня этим именем. — Эва резко развернулась и шагнула к капитану. — Оно уже не мое. Я Маргарита Ле Франсуа. Вы сами в нее меня превратили. И я останусь ею до конца войны или до своей смерти. Понятно?

— Умирать совсем не обязательно. Просто будьте осторожны…

Прекрати. Хотелось впиться в его губы, чтоб он замолчал. Наверняка они теплые. Нельзя. Тебе это слишком понравится. Ты уже размякла от его голоса, и все это плохо для дела.

Эва отпрянула, но капитан ее удержал, взяв за талию.

— Наша работа трудна, — тихо сказал он. — И хорошо, что мы это понимаем. Если хотите поговорить…

— Не хочу, — отрезала она.

— Станет легче, Эва.

Он уже достал ее этим именем. Сил никаких нет. Конечно, он это делал намеренно — нащупал слабую точку и давил, проверяя, не сломается ли его подопечная. Такая у него работа — оценить состояние агента. Эва вскинула подбородок и резко сменила тему, желая ошеломить капитана:

— Либо отпустите меня, Кэмерон, либо займемся тем, что не требует досужей болтовни.

Она сама не знала, откуда взялись эти слова. Дура, дура! Капитан изумленно вытаращился, но теплая рука его так и осталась на ее талии. Эва понимала, что ей надо уйти, но все в ней этому противилось. Прильнуть бы к нему — и будь что будет! Она хотела очутиться в постели с этим мужчиной, каждое слово и реакцию которого не придется просеивать, взвешивать и учитывать.

Но Кэмерон отшагнул от нее, безмолвно крутя обручальное кольцо на безымянном пальце.

— Насколько я знаю, жена отправила вас за решетку, — в лоб сказала Эва, подразумевая: Что ж такое вы ей задолжали?

Капитан попятился еще дальше.

— Кто вам сказал?..

— Майор Аллентон, еще в Фолкстоне. Почему вы в-в-взяли вину на себя? — Эва перехватила инициативу и не собиралась отступать.

— Все просто: я хотел спасти ее от тюрьмы. — Кэмерон отвел взгляд и ухватился за спинку стула. — Она была… несчастлива. Очень хотела ребенка, но никак не могла забеременеть. Каждый месяц надеялась, что теперь-то получилось, и потом от огорчения творила нечто странное. Прятала вещи и затем устраивала скандал из-за их пропажи. Увольняла горничных — мол, подслушивают под дверью, хотя они близко не подходили к ее комнате. Потом стала копить деньги, чтоб обеспечить будущее нашего несуществующего ребенка. Ради этого заявила о краже жемчужного ожерелья и получила страховку. — Капитан потер лоб. — Когда обман вскрылся, она умолила меня взять вину на себя. Жутко боялась тюрьмы. Я ее пощадил. Она такая слабая.