Сестры зимнего леса

85 Либа

На свете много разных любовей. Однако ни одна из них не сравнится с сестринской. Моя сестра – лебедица в золотой короне. Прекрасная, ширококрылая. Она – чудо из чудес. Теперь она свободна. Смотрю, как Лайя расправляет крылья.

Дверь с грохотом распахивается, и в дом вбегает Рувим. Видит меня. Я лежу на кровати, вся в синяках, платье разодрано, а надо мной вьётся золотая лебедь. Зарычав, он падает на четвереньки, оборачивается и, скребя когтями по половицам, бросается на Лайю. И тут со двора слышится голос:

– Либа! Ты здесь?

Рувим издаёт оглушительный рёв. На пороге появляется Довид в медвежьей шкуре и с ружьём. Видит медведя-Рувима и, решив, что перед ним настоящий зверь, стреляет.

Лайя мечется по комнате, роняя белые и золотые перья. В ужасе прикрываю рот ладонью. Хочется закричать, но вместо крика из горла вырывается звериное ворчание и рык. Чую запах влажной от крови шерсти. Всё так глупо и неожиданно. Кости ломит, боль от синяков и ссадин сменяется болью иного рода. Нет, нельзя мне сейчас превращаться, только не перед Довидом. Зажмуриваюсь, заставляя медведицу уйти обратно в свою «берлогу».

Довид действовал не раздумывая, как хищник. Мог ли он поступить иначе? Он видел медведя в доме, наверняка того, на которого они столько времени охотились. Дикого зверя, якобы задравшего Женю и Михаила. Мне очень не хотелось отправляться в Купель, но смерти Рувиму я не желала. Наоборот, была даже не против узнать его чуточку получше. Если он сказал правду и Берре Хасидим осталось мало, его смерть – огромное горе. Сейчас мне ясно, что не так уж важно, какой образ жизни я выберу: в мире множество разных зверей.

Ружьё в руках Довида дрожит, зрачки расширяются: медведь превращается в голого и окровавленного человека. Довид в ужасе вскрикивает.

– Что ты натворил?! – вырываю ружьё у него из рук.

Закрываю глаза. Я больше не могу сдерживаться. Тяжело дыша, опускаюсь на пол.

– Либа, тебе больно? Я тебя ранил? Но как?.. Не понимаю. Господи, кто это? Что происходит, Либа? – Он испуган и, похоже, собирается бежать без оглядки. – Сюда по берегу идёт толпа с факелами! Я немного их опередил. Боже, что же я наделал? Либа, что с тобой?

Протягиваю к нему руку и вижу то, что видит Довид: бурую шерсть и когти. Я слишком устала, чтобы бороться с медведицей. Превращение началось. Довид увидит всё своими глазами.

Девушку, медведицу и опять девушку.

Он переводит взгляд с меня на Рувима и обратно. Маски сорваны.

86 Лайя

Кровь на полу,
а в красной луже —
человек-медведь.
Моя сестра —
медведица.
О, как она прекрасна и как сильна!
Я же – всего лишь птица, комок из перьев.
Закричать! Но как?
Сама не знаю.

Мне показалось было,
я вырвалась из клетки,
и вдруг – кровь, выстрелы,
избитая сестра, идёт погром.
Боюсь, мы все умрём, и с этим
ничего нельзя поделать.

Я не знаю,
как превратиться
обратно в девушку.
Я – птица,
творенье ветра и небес.
Что я могу одна?
Олеся и след простыл.
Пообещал вернуться
и стаю привести с собой.
Но обещанья чужаков
недорогого стоят.

Сестра одна на свете
крепко держит слово.

Мне остаётся
лишь вылетететь из хаты,
сесть на крышу и
по-лебединому
кричать гортанно.

87 Либа

Голова Рувима лежит на моих коленях. Он ещё дышит, но тяжело, с присвистом. Дверь вновь открывается, и в дом входят родители.

– Мама! Тятя!

Сама не знаю, чего мне хочется больше, расплакаться или раскричаться. Перевожу взгляд с отца на мать и с матери на отца. Оба бледные, измождённые, какие-то загнанные. Позади маячит Альтер.

– Я их нашёл, Либа. Лебедь показал мне дорогу.

– Рувим! – ахает тятя. – Рибоно Шел Ойлам! Что тут случилось? Кто это сделал? – Он опускается на пол рядом со мной.

Альтер, тоже похожий на привидение, в ужасе падает на одно колено.

– Тятенька, его случайно ранили. Довид ничего не знал, решил, что на меня напал настоящий медведь.

– Так он был в медвежьем обличье? – Отец осматривает рану Рувима.

– Да.

– Сбегать за доктором? – спрашивает Довид.

– Если это ты его застрелил, то никуда отсюда не уйдёшь. – Альтер встаёт.

– Я же действительно не знал! – Довид твёрдо смотрит ему в глаза. – Вошёл в дом, увидел медведя, лебедя и Либу. Что я, по-вашему, должен был подумать?

Я уже и сама не знаю, что думать. Боюсь встретиться взглядом с юношей, которого люблю и который утверждает, что любит меня.

– Я схожу, – говорю тихо.

– В таком виде? – возражает Альтер.

Осматриваю себя. Рваное платье всё в крови и фруктовом соке.