Сервер и дракон

Куови закрыла глаза. Трудно было понять, что скрывается за постоянной улыбкой Биби. Она понятия не имела, что Биби считала важным. Но если бы Биби хотела, чтобы она или кто-то другой нашли нимб, это должно было быть что-то очевидное. Она подумала о лицах Бранхо, Аоко и Криса по очереди. Ничего. Что было в квартире Биби?

Картина со стаей веретенников, взлетающих в воздух.

Куови подумала о птицах, вспомнила день, когда встретила Биби.

Это была солнечная суббота, и она пыталась сфотографировать веретенника. Ей пришлось долго брести по болотистой земле в резиновых сапогах «Нокиа». Птицы стояли на мелководье, опускали в воду длинные клювы, бегали, дергая рыжими шеями. Куови присела в добрых пятидесяти метрах от них, кое-как пристроила на сгибе руки свеженапечатанный 400-мм объектив для телефона. Маминому принтеру потребовалось несколько итераций, чтобы добиться хорошего зума и высокой скорости съемки. Куови хотела снять птичий глаз, в котором отражался бы пейзаж – например, одна из платформ Эстуария.

Но подобраться к птицам было трудно, и в основном у нее получались смазанные фото крыльев. Она подумывала включить режим лайфлоггинга, а потом просто отобрать подходящие кадры, но это было бы читерство.

Она думала, что все об этом забыли. О необходимости поймать подходящий момент, о поиске правильного света и угла съемки, об интуиции и инстинкте. Можно натренировать приложения на мозгах профессиональных фотографов, чтобы они брали на себя техническую сторону дела. Но вот видеть за человека они все равно не могут.

Это не значило, что она сама что-то видела. Она посмотрела последние кадры и выругалась:

– Paska!

Опять сплошной мусор, случайные картинки, никакого смысла. Она смотрела на бегающих птиц, а в резиновых сапогах плескалась болотная вода.

Кто-то вдруг засмеялся. Щеки Куови вспыхнули. Вылезая из воды на небольшую кочку, она чувствовала себя похожей на аиста. Стараясь не обращать внимания на звук, она выпрямилась, с трудом удерживая равновесие.

Кочка прогнулась под ногами, и пришлось сделать еще несколько неуверенных шагов. Сапоги снова глотнули воды.

Куови чуть не столкнулась со смеющейся девушкой. Она была мелкая – хотя все ее ровесники были меньше Куови, в старой афганской дубленке и белой вязаной шапочке. На угловатом смуглом лице горели голубые глаза – две точки, в которых тонул весь мир.

– Извини. – Она пристально уставилась на Куови. – Ты неправильно делаешь.

– Знаю, – фыркнула Куови и прикусила язык. Куови, мастерица язвительных ответов. Возможно, ей для этого нужен был «Шерлок», как у некоторых ребят в школе в Финляндии. Правда, подключив его, ты сразу оставался ни с чем: с бесконечным потоком фигни. Уж что-что, а фигню нести она и сама могла.

Куови прошла мимо девушки – какой смысл жить в Эстуарии, если не можешь уйти от противных людей, когда захочешь?

– Нет, нет, – сказала девушка, – я тебе покажу.

Куови остановилась. Девушка тепло улыбалась. Куови украдкой взглянула на телефон. Ладонь не дрогнула, как случилось бы, доверяй она собеседнице, и связь в Threads не установилась. Она вела себя довольно грубо, но девушка нагрубила ей первой.

– Ладно, покажи, – наконец сдалась она.

– Посмотри наверх, – сказала девушка и побежала прямо на стаю птиц, размахивая руками и крича. Птицы взлетели: облако трепещущих крыльев, длинных клювов, диких криков. Тени играли на воде. Куови посмотрела наверх. Стая замерла в небе красивой дугой, и в ней был узор, внезапный, как улыбка. Она подняла телефон.

– Видишь? – крикнула девушка и улыбнулась.

Нимб мягко завибрировал. Ультразвуковые пальцы защекотали ей мозг.

Перед ней открылся лес приложений, лес маленьких значков, похожих на лица. Она не знала ни одного из них, кроме Threads, конечно. Чаще всего Биби использовала Topsight со значком в виде ярко-голубого глаза. Куови попыталась открыть приложение, но нимб затормозил, не распознавая команду ее мозга. Потом возник отклик – он был похож на похмелье после того вечера, когда они с Биби гуляли вдоль морской стены Канвей-Айленда с бутылкой белого рома. Нимб был достаточно умен, чтобы открыть экран калибровки и заставить ее двигать шарик силой разума, зажигать фигуры и цвета, пока дурнота не ушла.

Тогда она открыла Topsight.

Сначала у нее немного закружилась голова, и перед глазами все расплылось.

Она почувствовала себя удивительно легкой, как во сне, где она могла просто всплыть в воздух и посмотреть на мир сверху. Все выглядело так же, как прежде, если не считать слабого зеленого свечения вокруг чемоданов. Она посмотрела на них.

И внезапно они стали змеями зеленого света, вытекли из дверей и потекли дальше, обернулись длинными хайвеями, протянувшимися до самого горизонта. Она проследила за ними взглядом и вдруг стала бестелесной. Она скользила по зеленой линии, пересекавшей Британию и Северное море, расчерченной многочисленными линиями самолетных маршрутов. Моргнула – и снова оказалась в своем теле. Ноги дрожали.