Сердцедёр

В своей комнате Жакмор тоже только что потушил свет. Где-то в дальней комнате послышался и стих скрип пружинного матраца. Это наконец улеглась няня, наполненная им до краев. Некоторое время Жакмор неподвижно лежал на спине. События последних дней вихрем проносились перед его глазами, доводя до головокружения, сердце бешено колотилось. Но постепенно он расслабился и провалился в сон; усталые веки смежились, скрыв сетчатку, иссеченную градом непривычных впечатлений.

Часть вторая

I

Вторник, 7 мая

На вершине утеса, далеко-далеко за садом, сразу за мысом с порванными краями — его берега день и ночь выбривались прибоем — возвышался здоровенный чертов палец, напоминающий уродливый гриб. Огромный, безобразный, изрезанный ветром валун. К нему забредали лишь козы, да рядом росли папоротники. Из дома его не было видно. Его прозвали Землячок, в пару другому валуну, морячку, выраставшему прямо из воды как раз напротив. С трех сторон на Землячка еще можно забраться. А вот четвертая, северная сторона, случайному прохожему показалась бы сплошь покрытой опасными ловушками: это была непреодолимая, головокружительная каменная лестница, которую будто специально вылепил некий хитроумный зодчий.

Иногда сюда приходили тренироваться таможенники. Обтянутые хлопчатобумажными майками в белую и зеленую полоску, они целыми днями пытались втолковать своей молодой смене основы скалолазания, без чего контрабандисты станут, конечно же, истинным бедствием. Но сегодня около Землячка никого не было. Словно по заказу Клементины, которая, прилипнув к скале, медленно поднималась вверх, постоянно проверяя, прочна ли порода под руками и ногами. В предыдущие дни она уже забиралась на вершину с южной, восточной и западной сторон. Но это были детские игрушки. Сегодня же ей предстояло выложиться до конца. Ни единой зацепки, ни единого выступа под руками, только твердый и гладкий гранит Землячка. Она вплотную прижалась животом к практически вертикальному склону. Еще три метра, и будет выступ, за который можно ухватиться. С этого-то места и начнется самое трудное, поскольку верхняя часть Землячка представляла собой грозно нависающую скалу. А сейчас надо во что бы то ни стало преодолеть эти три метра. Только подошвы матерчатых туфель удерживали ее над бездной. Клементине удалось втиснуть ноги в узкую длинную трещину, которая косо шла по всему склону. В трещине скопилась земля, где пустили корни мелкие растения. Эта зеленая полоса контрастировала с серым цветом гранита, будто медаль «За заслуги в сельском хозяйстве» на лацкане пиджака учителя.

Клементина дышала медленно и глубоко. Надо проползти по стене, как муха. Три метра. Только три метра. Это всего лишь в два раза больше ее роста.

Если всмотреться повнимательнее, можно все же увидеть некоторые шероховатости, неровности. Главное, нужно смотреть с достаточно близкого расстояния; но слишком вглядываться тоже нельзя, иначе поймешь, что эти шероховатости не спасут тебя от падения. Она стала цепляться за эти неверные опоры и с первыми шагами справилась.

Сквозь тонкую шершавую ткань брюк ее колено ощущало прикосновение скалы. Теперь она стояла на тридцать сантиметров выше зеленой полосы растений.

Глубоко вздохнув, Клементина осмотрелась и поползла дальше. Через десять минут она уже стояла на выступе, отдыхая перед последним броском. Лоб ее взмок, тонкие волосы прилипли к вискам. Клементина вдыхала биологический запах своего собственного пота. Но двигаться было опасно, так как на выступе умещались только ступни. Осторожно повернув голову, Клементина увидела Морячка и кайму пены вокруг него под совершенно необычным для себя углом зрения. Солнце стояло уже высоко и поднимало облака блесток вокруг узловатых рифов побережья.

Подняв голову, она увидела вершину Землячка, похожую на корешок вертикально стоящей, на три четверти приоткрытой, да еще и наклоненной навстречу пустоте книги. Острый угол, на который ей предстояло взобраться, круто уходил ввысь.

Клементина откинула голову назад, посмотрела вверх и тихонько заурчала от удовольствия. Между ног у нее стало влажно.

II

Трое пачкунов весело скакали на четвереньках в комнате, куда их запирали перед трехчасовым кормлением. Они уже не спали целые дни напролет и поняли, как приятно бывает размять задние конечности. Жоэль и Ноэль повизгивали. Ситроен, держась с большим достоинством, медленно ползал вокруг маленького низкого столика.

Жакмор наблюдал за ними. Теперь, когда они стали все-таки больше походить на живых существ, чем на личинок, Жакмор частенько заходил к ним. Благодаря хорошему климату и неустанным заботам, дети были на редкость развиты для своего возраста. У близнецов волосы были гладкие и очень светлого, платинового оттенка. А вот у Ситроена они остались вьющимися и черными, как при рождении. Он казался на год старше своих братьев.

И конечно же, они пускали слюни. После каждой их остановки на ковре возникало мокрое пятнышко. Какое-то мгновение оно в виде прозрачной, тягучей, хрупкой струйки свисало с губ малыша и тут же падало на пол.