Сердцедёр

Она стыдливо опустила голову, и Жакмор почувствовал легкое возбуждение, столкнувшись с подобным невежеством.

— Я ваших ученых слов не понимаю. Что вы прикажете, то и буду делать.

— Вот я и говорю тебе, делай, что тебе нравится, — настаивал на своем Жакмор.

— А мне нравится, когда точно говорят, что я должна делать, — сказала она. — В конце концов, ведь не я же здесь распоряжаюсь.

— Ну хорошо, ложись прямо так, — ответил Жакмор и вновь уселся за письменный стол. Она посмотрела на него исподтишка, и, решившись, ловким движением сбросила платье. Это было одно из ее повседневных простеньких ситцевых платьев в цветочек, в которое она успела переодеться после крестин. Жакмор внимательно разглядывал ее чуть тяжеловатую, но ладно скроенную фигуру. Грудь у ней была полная и круглая, живот еще не обезображен тяжелым трудом. Она растянулась на кровати, и Жакмор подумал, что ночью, засыпая один, он испытает волнение, почуяв запах этой женщины. Двигалась она довольно неуклюже, но это, вероятно, от застенчивости.

— Сколько тебе лет? — спросил Жакмор.

— Двадцать, — ответила она.

— Откуда родом?

— Из деревни.

— Как тебя воспитывали? Что помнишь из раннего детства?

Эта легкая болтовня, по его мнению, должна была быстрее расположить ее к нему.

— Дедушку с бабушкой помнишь?

Она на минуту задумалась.

— Вы меня для этого пригласили, — спросила она, — чтобы все обо мне выведать?

— Да, и для этого тоже, — осторожно ответил Жакмор.

— Так вот, эти вещи вас не касаются, — сказала она, поднялась и села, свесив ноги с кровати.

— Ну что, будем трахаться или нет? — спросила она. — Я для этого дела пришла, сами знаете. Говорить толком не умею, но все-таки не такая я дура, чтобы позволить вам насмехаться надо мной.

— Ладно, уходи, давай. Характерец у тебя, однако. Завтра придешь.

Она встала и пошла мимо него к двери. Очертания ее груди сразу же возбудили психиатра.

— Хорошо, так и быть, ложись на кровать, я иду к тебе,— сказал он.

Слегка задыхаясь, она быстро вернулась на место. Когда Жакмор приблизился к ней, она перевернулась на живот, подставив ему зад. Он взял ее в этом положении, как и утром за изгородью.

XX

Анжель лежал с Клементиной. Троица спала рядом в своей тройной кроватке. Снов они не видели, а лишь беспокойно посапывали. Клементина не спала, и Анжель знал это. Вот уже час они лежали без сна в полной темноте. Он чуть-чуть подвинулся, выискивая местечко попрохладнее. И задел своей ногой ногу Клементины. Она сильно вздрогнула и резким движением зажгла свет. Анжель, мигая от яркого света, оперся на локоть, чтобы видеть ее лицо.

— Что случилось? Тебе нехорошо?

Она села на кровати.

— Нет, все нормально, только я больше не могу.

— Чего не можешь?

— Не могу больше выносить твоего присутствия, не могу спать рядом с тобой. Теперь я не смогу уснуть, зная, что в любой момент ты можешь коснуться меня. Прижаться ко мне. От одного лишь ощущения волос на твоих ногах, мне кажется, я с ума сойду. Я готова закричать.

В ее голосе чувствовалось напряжение, дрожь, сдавленный крик.

— Иди спать в другое место. Пожалей меня. Оставь меня одну.

— Ты больше не любишь меня? — по-идиотски прозвучал вопрос Анжеля.

Она пристально посмотрела на него.

— Ты не понимаешь, я же говорю, что не могу дотронуться до тебя. То есть, себя заставить я бы еще смогла, но чтобы ты меня коснулся — нет, я этого не перенесу.

— Ты что, с ума сошла? — сказал Анжель.

— Нет, я не сошла с ума, просто мысль о любом физическом контакте с тобой приводит меня в ужас. Я очень люблю тебя... Поэтому мне хотелось бы видеть тебя счастливым... но только... не такой ценой. Это мне слишком дорого стоит.

— Но я ничего не хотел от тебя, — сказал Анжель, — я подвинулся и случайно дотронулся до твоей ноги. Да что с тобой, в самом деле?

— Ничего особенного, — ответила она, — теперь это мое обычное состояние. Иди спать в свою комнату. Умоляю тебя, Анжель, сжалься надо мной!

— Ты нездорова, — прошептал он и, грустно покачав головой, положил руку ей на плечо. Она вздрогнула, но не убрала его руки. Он нежно поцеловал ее в висок и поднялся с кровати.

— Я пойду к себе, милая, не волнуйся.

— И вот еще что, — сказала она, — я... я не хочу... я не знаю, как сказать тебе это... я больше не хочу... я не думаю, чтобы мне когда-нибудь захотелось снова... Постарайся найти другую женщину. Я не ревнива.

— Ты больше не любишь меня, — растерянно произнес Анжель.

— В этом смысле — нет, — ответила она.

Анжель вышел. Клементина сидела на кровати и смотрела на вмятину, оставшуюся на самом краешке подушки от головы Анжеля. Он всегда спал на самом краю подушки. Один из малышей задвигался во сне. Она вся обратилась в слух. Но ребенок тут же утих. Дотянувшись до выключателя, Клементина погасила свет. Теперь вся кровать была только в ее распоряжении, и никогда больше ни один мужчина не будет здесь спать.

XXI