Сердце Сумрака

Она говорит с мужчиной. Конечно же, с мужчиной – и он, возможно, сейчас назначает ей свидание. Какой-то ублюдок будет прижимать ее к себе, вдыхать ее медовый запах, пьянея, теряя голову… А для нее ты – злой мальчишка, к которому в руки свалилась Сила. Разве это правда? Разве я злой? Нет, нет, о нет. Разве отстаивание буквы Закона, борьба за равенство и мир – это зло? Да есть ли кто-то добрее меня в этом безумном городе?

– Простите еще раз, – сказала девушка, вернувшись за стол, – срочный звонок.

– Интриги, интриги, – демонстративно зевнул Тайпан, – скверный учитель из Гесера, ой, скверный – так и передай ему.

Валя с укоризной посмотрела на него:

– Не превращай серьезную встречу в цирк.

– Ты тянешь время, чтобы убийцы и преступники Гордеевы успели убежать подальше. Ты с ними заодно!

– Прошу тебя, Дима, хватит, – устало сказала Светлая волшебница, – нам нужно скоординировать действия…

«Дима, – вспомнил Артем. – Настоящее имя этого седого уродца в глухом плаще, этого молодого старика – Дмитрий. Нет – не может он быть Димой, он всю жизнь был Тайпаном, ядовитым скользким змеем».

– Ничего нам не нужно. – Темный поднялся, брезгливо тряхнув рукой. – Мы, Дневной Дозор, соблюдали Договор с самого начала. Еще тогда, в «Лужниках», мы действовали в рамках закона – у нас есть право на майский шабаш. Мы распустили свой Тайный Дозор. Мы годами хранили мир. Наши парни в Питере никого не собирались убивать – но были убиты. Я призываю Инквизицию вмешаться наконец!

Кролевский задумчиво смотрел на огонь свечи сквозь бокал коньяка.

– Вот мои условия, – продолжал Тайпан, – отдайте на наш суд Гордеевых – и возместите наши потери. Баланс должен быть восстановлен, баланс – краеугольный камень мира. Если мы не получим компенсацию… возьмем все сами. Кровь за кровь.

Он коротко кивнул Инквизиторам и вдруг словно провалился сквозь пол. Быстрая тень, как летучая мышь, мелькнула над отражениями огней на глади реки. «Кровавая Мэри» осталась нетронутой.

* * *

Тульская область, город Ефремов, кафе «Южный полюс»

23 сентября 2015, 21:38

Матвей остановил автомобиль напротив кафе, заглушил мотор и опустил стекло. Посидел, вслушиваясь в шелест старых лип, ронявших на асфальт сухие листья. Улица казалась пустой. В бледном свете фонарей бесновалась мошкара. За стеклянной стеной почти не было посетителей, лишь пара пожилых мужчин у стойки бара под телевизором. Кот изучил ауры – обычные пенсионеры из соседнего дома: зашли выпить по стакану пива под футбол.

– Вылезайте, – приказал Матвей, – на улице не задерживаться.

Защелкали дверцы. Нелли с детьми, как быстрые тени, пронеслись через парковку и скользнули в двери «Южного полюса».

– Я буду блинчики со сгущенкой, – защебетала Лина, едва оказалась внутри, – и тирамису. И чизбургер. И еще шоколадные маффины. И салат с рукколой и анчоусами.

Огонек проглотил слюну:

– Я тоже буду чизбургер. И жареную картошку.

Несколько дней они провели в первой попавшейся пустой квартире в городе Щелково на востоке от Москвы. В столицу заехать так и не решились. Матвею понадобилось двое суток, чтобы полностью вылечить переломанную во многих местах руку Нелли. Все эти дни беглецы питались тем, что можно было купить в скромном продуктовом киоске у подъезда, и только теперь, когда они были за триста километров к югу от столицы, Кот разрешил зайти в кафе.

В первую же ночь в Щелково он проснулся от едва различимого шороха в коридоре. Подсвеченный циферблат часов показывал без десяти четыре. За тревожным стуком собственного сердца он различил тихий металлический щелчок замка. Выхватив из-под подушки пистолет, Кот бесшумно шагнул в коридор… и увидел стоявшего у дверей квартиры сына: босиком, в джинсах и футболке.

– Куда собрался? – шепотом спросил Матвей.

Огонек посмотрел сквозь него и приложил к губам палец: тс-с.

– Ярик, ты далеко?

Он не услышал, а скорее почувствовал: в комнате проснулась Нелли и привычно нашаривает у изголовья рукоять катаны. В памяти снова вспыхнула давняя новогодняя ночь в Крыму и стук ворона в окно.

– Надо идти, пап, – сообщил мальчик едва слышно, – нет времени. Прости.

– Куда?

– На юг.

– Посреди ночи?

– Некогда спорить, – странным скрипучим голосом сказал Огонек, – ты поймешь. Потом.

Матвей взял сына за плечи и хорошенько встряхнул. Только тогда тот проснулся и спросил растерянно:

– Уже утро? Почему я здесь?