Сентябрь

- Итак, компьютер корректирует ошибки, отклоняя управляющие плоскости. Но иногда он сам вводит машину в недозволенное состояние, к примеру, если дуновение ветра сильнее наклонит ее на крыло. С этого все и начинается. Чем большее отклонение, тем большим будет противодействие. Тем временем, дуновение ветра не повторяется, и вот тут компьютер глупеет. Он противодействует сильнее. И еще сильнее. Вплоть до результата. И здесь было то же самое. Нечто, чего программисты не предусмотрели, выбило систему из равновесия. Комп законтрил, прибавив амфы. Но дело было не в том, систему выбило из состояния равновесия, так что он подал теперь эндорфин или чего там сле­довало… Но уже больше. Возбуждение закончилось, так что опять аму… Впрочем, я и не знаю, так ли все именно было, вполне возможно, там была электростимуляция. Все это неважно. Ситуацию легко исправить, достаточно по-другому определить краевые значения.

Фродо потянул следующий глоток из фляжки. Вагнер не возражал.

- Ну так… - наконец-то произнес он задумчиво. – Ну да… И действительно, возможно, все у нас в дерьме. Эту ситуацию следует переспать, все обдумать.

А лучше всего – валить, подумал Фродо. Как можно дальше. И как можно быстрее.

- Ладно, - буркнул Вагнер. – А…

Он замолк, видя, как Фродо отрицательно качает головой в ответ на еще не заданный вопрос. Этого он как раз ожидал. Лицо еле заметно вздрогнуло.

- Погоди? – с усталостью в гнолосе сказал Фродо. – Все это не так, как ты думаешь. Сейчас скажу…

Глаза Вагнера остались серьезными и погашенными.

- Не сегодня. Переждем до утра. Спешка никого не спасет. Вали, Фродо, иди поспи, а не то ве­лик у тебя спиздят…

Низушок нерешительно поглядел на него.

- А ты?

- Еще немного посижу, подумаю. Ладно, вали.

Фродо послушно, хотя и без какой-либо охоты, поднялся. Сам он предпочел бы иметь все это за собой. А еще он знал, что от подобного сидения ничего хорошего не получится. Не говоря уже о размышлениях.

Вагнера он оставил всматривавшегося в две небольшие дыры в грязном стекле.

С неба падали все более редкие хлопья мокрого снега. Вагнер приостановился, сделал глубо­кий вдох. Голова раскалывалась, а точнее, он чувствовал, как ужасно давит в висках.

Это все от той вони, подумал он, от смрада и дыма. Ведь в пивной он проторчал несколько добрых часов.

Хотя выпил он немало, но сейчас не чувствовал хотя бы легкого хмеля. Так всегда было, когда пить приходилось по делам. Да от последних новостей каждый бы пришел в себя.

А ведь это может быть и конец, подумал он какой-то уже раз подряд за последние несколько часов. В конце концов, те нашли дешевый и эффективный способ. Перед тем киборги были дорогими в эксплуатации, работали они только в крупных группах, со всей необходимой базой. А вот киборг -одиночка… Вероятнее всего, стоил он меньше ракеты ʺТомагавкʺ.

Парадокс современной войны. Снаряд иногда был многократно дороже цели, которую он дол­жен был уничтожить. И выигрывал тот, кто мог себе это позволить.

А противник все еще мог это себе позволить, словно бы его мощь даже не была подорвана.

Вагнер расхохотался, так что часовой в нескольких десятках метрах у застывшего транспор­тера беспокойно передернулся.

Это смешно. Снова он думал о Соединенных Штатах в категории противника…

Часовой в длинной шинели беспокойно осматривался по сторонам. Было заметно, что он бо­ится; нахождение на бессмысленном посту в чужом, разрушенном городе не было занятием, которое можно было бы назвать приятным. Наверняка парень наслушался от таких же солдат о том, что здесь творится по ночам. Сколько его предшественников разводящий обнаружил с перерезанным горлом. О бандитах, контрабандистах, партизанах, обо всех, которые только и ждут, чтобы дать ему по голове и уворовать заржавевший БТР. Вагнер поглядел внимательней. Молодой парень, с севера или из Сиби­ри. Сюда обычно привозили свежее пополнение после набора; отборные отделения были нужны на Уссури.

Солдатик судорожно сжимал свой калашников, водя стволом во все стороны. Заинтересован­ные и так знали, что обойма у него пустая. Так было с тех пор, когда застрелили очередного пьяного офицера. Следствие так никогда и не выяснило, то ли он парт жертвой взаимных расчетов или всего лишь трагической ошибки, которую так легко допустить, когда пьяный в дымину офицер неожиданно вспоминает о своих служебных обязанностях и начинает проверять посты. Страх часового был совер­шенно необоснованным. Даже орды румынских детей на военных не нападали — у военных нечего было грабить. Вагнер мог вспомнить всего два случая, когда гибли солдаты на посту. Гораздо легче было встретить смерть в казармах, в драке или в результате смертельного отравления метиловым спиртом. Все так, только ведь пацан об этом не знает, подумал Вагнер. Он один-одинешенек во враж­дебном городе, в чужой стране.

И он, не спеша, направился в сторону выездной дороги на Вышкув. Хотелось спокойно поду­мать.