Сентябрь

- Знаю, я же, мать его, разумный. Потому-то до сих пор живу. Но хочу услышать это от тебя. Это ты у нас специалист, я могу всего лишь стрелять.

Специалист почесал всклокоченные волосы на голове.

- Все нормально, - начал он наконец, играясь наполовину пустым стаканом и глядя на то, как самогон стекает по стенкам. И он ни в чем не походил на коньяк. - Все нормально, - повторил он. - Вы­воды простые. Они создали автономного киборга, которого можно в одиночку выслать с любой мисси­ей. Согласен, они спартачили, робот испортился. Только они это исправят, будь уверен. И тогда смо­гут проникать сюда, как только пожелают. Достаточно одного, чтобы, благодаря преимуществу в ори­ентировке, скорости реакции и силе огня, расхуярить любую команду. Да что там, весь ебаный гарни­зон в Нисе.

Вагнер задумчиво кивал. Он соглашался.

- В лесу у него будет преимущество. Он видит всегда, ночью, в тумане, а ты только тогда, когда имеешь прибор ночного видения. Так что он сможет увидеть тебя и услышать еще до того, как ты сориентируешься. И он будет сам, без всего того хвоста, который до сих пор тащил за собой. Ска­жу больше, его программное обеспечение специально подогнано к здешним условиям. Они сделали до сих пор много, так что могли и больше, оно уже не будет таким, как раньше, оптимизированным к джунглям, не столь эффективное при наших температурах.

Он продолжал играться стаканом, вращая его в пальцах все быстрее и быстрее.

- Исправят ошибки и получат преимущество. И подумай, он и не должен будет вернуться. Он ничего не боится, а только обязан выполнить задание, а все остальное свисает гибким кабелем…

Неожиданно, решительным движением, Фродо поднял стакан и залил вонючую жидкость в рот. В глазах стали слезы.

- Обосрались мы, пан веджьмин, - сдавленным голосом произнес он. - И все с нами.

Это окончательно убедило Вагнера.

- И что?

Коротышка вытирал слезы с глаз.

- И дерьмо из всех дыр.

Вагнер пожал плечами, внимательно приглядываясь к собеседнику. В свою очередь, подумал он не в первый раз, а ведь коротышка крут. Приходит вон с какими вестями и шутит шутки с Кудря­шом, вроде как ничего и не случилось. А интересно, а сам он смог бы так?

- Послушай, а что было…

Фродо не дал ему закончить.

- Что было причиной аварии? – с иронией в голосе спросил он. – Ты кого желаешь успокоить: себя или меня? Ты надеешься на то, что они станут портиться? Так вот, на это не рассчитывай.

- Не нужно мне утешений, только информация.

- Да все это просто, настолько просто, что сам удивлялся, что сразу не дотумкал. И не хочу тебя беспокоить, такое легко удалить. Они не проводили полного набора испытаний, сэкономили на полигонных исследованиях; не проверили пограничных условий… Закажи-ка еще один.

Вагнер внимательно присмотрелся к коротышке.

- Не перегибаешь?

- Нет, курва, не перегибаю. Не сегодня.

Прозвучало это ужасно серьезно. Вагнер сунул руку за пазуху, вытащил плоскую металличе­скую фляжку. Фродо чуть ли не вырвал ее у него из рук.

- А хорошо, - буркнул он через пару секунд.

- Ясное дело, что хорошо, - кивнул Вагнер. – Баллантайн. Только ты сильно не привыкай…

- А Кудряшу не дал?

- У него больше, чем у меня, - презрительно пожал он плечами.

- Все нормально. – Фродо сделал глубокий вдох. – Когда его нашли, он был обездвижен и де­активирован. Только это вовсе не означает, будто бы он не двигался. Двигался, да еще и как. Каждой своей конечностью, он пытался идти, только все в разные стороны. Метался он все сильнее. Место, в котором его нашли, было полностью перепахано, до живого. На всех окрестных деревьях кора была содрана. Он метался, а потом застывал, и так по кругу. В психиатрии такое называется, если правиль­но помню, физическая буря. Попеременно: возбуждение, некоординированные движения, а по­том кататония. Я долго не мог понять, что же это было… А потом меня осенило… Резонансные ко­лебания.

- Что? – не понял Вагнер.

- Резонансные колебания. Старое понятие еще с тех времен, когда в авиацию вводили систе­мы fly-by-wire и аэродинамически нестабильные объекты. Такой самолет сам не полетит, им нельзя управлять без помощи компьютера. А компьютер знает свое, и иногда, даже слишком много. По­мнишь катастрофу первого гриппена?

- Помню, - холодным тоном перебил его Вагнер. – Хотя я и стар, но Альцгеймер меня еще не достал. Только все равно не понимаю.

- Компьютер корректирует движения пилота, - без какого-либо смущения продолжил Фродо. – Он не позволяет перейти граничные условия, например, перетянуть самолет. Ты следишь за мной?

- До сих пор – да. Что такое самолет, мне известно…