Семь столпов мудрости

Арабская война — это война географическая, а турецкая армия — случайная помеха. Наша цель — искать слабейшее материальное звено врага и давить только на него, пока время не заставит цепь распасться по всей длине. Бедуины — крупнейший ресурс, на котором должна строиться наша война — непривычны к регулярным операциям, но зато обладают подвижностью, выносливостью, уверенностью в себе, знанием страны, разумной храбростью. Их рассредоточенность — это для нас плюс. Следовательно, мы должны максимально растянуть наш фронт, чтобы вынудить турок к наиболее растянутой пассивной обороне, поскольку с материальной точки зрения такая война для них — самая дорогостоящая.

Наш долг — добиться цели с величайшей экономией жизней, поскольку жизни для нас драгоценнее, чем деньги и время. Если бы мы были терпеливы и имели нечеловеческое мастерство, мы могли бы последовать руководству Морица Саксонского и достичь победы без боя, упирая на наши математические и психологические преимущества. К счастью, наша физическая слабость не такова, чтобы этого требовать. Мы богаче турок транспортом, пулеметами, машинами, взрывчаткой. Мы можем развить высокомобильную, хорошо экипированную ударную силу минимального размера и с успехом ее использовать в разрозненных точках турецкой линии, чтобы заставить их усиливать свои посты превыше оборонительного минимума в двадцать человек. Это будет короткий путь к успеху.

Мы не должны брать Медину. Турки там безвредны. В египетской тюрьме они будет стоить нам расходов на пищу и охрану. Мы хотим, чтобы как можно больше турок оставалось в Медине и в любых других отдаленных местах. Наш идеал — чтобы железная работа едва-едва работала, но именно едва-едва, с максимальными потерями и неудобствами. Продовольственный фактор привяжет врага к железной дороге, но его ждут с распростертыми объятиями на Хиджазской железной дороге, и на Трансиорданской железной дороге, и на Палестинской, и на Сирийской дорогах в продолжение всей войны, пока он оставляет нам остальные девятьсот девяносто девять тысячных арабского мира. Если он слишком быстро решит эвакуироваться, чтобы сосредоточить свои силы на малой территории, где его численность даст ему превосходство, нам придется восстанавливать его доверие, сокращая наши предприятия против него. Нашим союзником будет его глупость, так как он хотел бы удерживать, или думать, что удерживает, как можно больше своих старых провинций. Эта гордость своим имперским наследием будет держать его в теперешней нелепой позиции — повсюду фланги и нигде нет фронта.

Я в деталях критиковал господствующую схему. Занимать срединный пункт железной дороги будет накладно, так как для удерживающей его силы будет угроза с каждой стороны. Смешение египетских войск с кочевниками ослабит моральный дух обоих. В присутствии профессиональных солдат бедуины будут стоять в сторонке и глядеть, как они работают, радуясь, что избавлены от ведущей роли. В результате мы получим зависть, а вдобавок к ней неэффективность. Далее, местность племени билли очень сухая, и снабжать крупные войска рядом с железной дорогой технически трудно.

Однако ни мои общие доводы, ни частные возражения не обладали большим весом. Планы были составлены, и приготовления продолжались. Каждый был слишком занят своей собственной работой, чтобы давать мне исключительное право пустить в ход мой план. Все, чего я добился — меня выслушали и с профессиональной точки зрения согласились допустить, что мое контрнаступление может быть полезным отвлекающим маневром. Я разрабатывал с Аудой абу Тайи план похода ховейтат на весенние пастбища Сирийской пустыни. Оттуда мы могли поднять мобильный верблюжий отряд и броситься на Акабу с востока без пушек и пулеметов.

Восточная сторона была неохраняемой, линией наименьшего сопротивления, простейшей для нас. Наш поход был бы крайним примером обходного маневра, поскольку вовлекал нас в путешествие по пустыне на шесть сотен миль, чтобы взять траншеи, лежащие в пределах досягаемости пушек наших судов; но приемлемой альтернативы не было, и этот план был настолько в духе моих постельных раздумий, что его исход мог бы быть счастливым и определенно был бы поучительным. Ауда считал, что с динамитом и деньгами все возможно, и что меньшие кланы вокруг Акабы присоединятся к нам. Фейсал, который уже вышел с ними на связь, тоже считал, что они помогут, если мы прежде достигнем успеха при Маане и затем двинем войско против порта. Пока мы размышляли, флот совершил на этот порт нападение, и пленные турки дали нам такую полезную информацию, что я жаждал отправиться сразу же.