Сейчас и навечно

«Это точно, – подумала я. – Ужасно звучит».

Сойер точно должен узнать о моем прошлом. Должен узнать, куда я хожу три раза в неделю, если мы продолжим встречаться. Если вдруг ему понадобится, чтобы я присмотрела за ребенком в понедельник, среду или пятницу, а я не смогу, он захочет узнать причину.

«И еще эта мысль, что я должна быть честна перед собой. Возможно, пора начинать».

Я посмотрела на Сойера, потрясающе красивого в черно-белом, и смирилась с неизбежностью.

– Боже, ты сейчас выглядишь… таким соблазнительным, – сказала я.

– Спасибо…

– Я не шучу. Твои губы… мамочки. Самые красивые губы на свете.

Сойер покачал головой и засмеялся.

– Вау, ладно. Каждый раз, когда я начинаю привыкать к твоей прямолинейности…

– Я не всегда так откровенна. Не тогда, когда это имеет значение. Но я серьезна насчет твоих губ. Когда ты поцеловал меня… меня еще никогда так не целовали. Ни один мужчина не улыбался мне так, как ты улыбаешься сейчас. Это почти слишком.

Улыбка Сойера померкла, а затем и вовсе испарилась, когда он заметил слезы в моих глазах.

– Дарлин, что не так?

– Это слишком. – Я отложила меню. – Это место. Оно чересчур хорошее. Ты потратишь на меня чересчур много.

– Все не…

– Потому что… – Слова застряли у меня в горле. – Это нечестно по отношению к тебе.

Сойер замер.

– О чем ты говоришь? Я хочу быть здесь с тобой. Хочу потратить на тебя деньги и…

Я отчаянно затрясла головой, и мои слезы полились еще быстрее.

– Нет. Нет, ты не должен. Ты усердно работаешь, заботишься о Ливви, а я просто… я не та, за кого ты меня принимаешь, и мне жаль. Это была ошибка. Мне так жаль, но я должна уйти. Я должна…

Официант вернулся.

– Вы готовы сделать заказ?

– Нет. Мне нужно уйти.

Я вскочила на ноги, и стул громко заскрипел по полу. Посетители за другими столиками теперь смотрели на нас. Официант удивленно приподнял брови.

– Дарлин… – Сойер облокотился на стол. – Что происходит?

– Я не могу это сделать. Это неправильно, и я просто… не могу.

Я схватила сумочку, висящую на спинке стула, но эта чертова вещь зацепилась. Со всех сторон раздавались перешептывания и хихиканье.

– Нет-нет, это не из-за него, – громко высказалась я. – Не из-за него. Он замечательный. Он… – Я посмотрела на Сойера, во взгляде которого застыло замешательство. – Это правда, Сойер. Ты удивительный человек, и мне очень жаль…

Я резко сдернула сумочку, опрокинув стул, и, спотыкаясь, выбежала из ресторана.

– Дарлин, подожди.

На улице я ускорила шаг, стуча каблуками по асфальту, как вдруг мою руку сжали.

– Дарлин, постой. – Сойер заставил меня остановиться и повернул, чтобы я смотрела на него. – Ты пугаешь меня. Что случилось?

– Ничего, – солгала я, содрогаясь от собственной трусости. – Я не могу рассказать тебе. Не могу. Пожалуйста… мне надо идти.

– Нет, – жестко ответил он, и его темные глаза сузились. – Ты должна объяснить, что за чертовщина происходит. – Черты его лица немного смягчились, когда он задал мне следующий вопрос: —Ты в порядке? Ответь мне.

– Я… я не могу… – прошептала я. – Не хочу…

Его челюсть сжалась, и он на мгновение отвернулся.

– Все дело в… другом парне? – строго спросил он.

Я застыла, абсурдность этого вопроса сбила и повергла меня в шок.

– Что? Нет.

– Это… как его там? Макс?

– Ничего подобного.

– Уверена? Ты упоминала его пару раз, и он постоянно тебе пишет…

Сойер осекся, нервно проведя рукой по волосам.

– Проклятье, Дарлин, я не хотел показаться тем самым парнем. Ревнивым засранцем. Поэтому никогда и не спрашивал тебя о Максе или о том, куда ты ходишь по вечерам. Это было не мое дело, но потом случилась танцевальная студия, и теперь мне кажется, что мое. То есть… я не говорю, что тебе нельзя видеться с другими людьми. Между нами еще ничего не ясно. Но скажу честно, если ты с кем-то встречаешься, это будет чертовски хреново, ясно? И думаю, ты должна сказать мне об этом, чтобы я знал расклад. – Он развел руки в стороны, а на его губах заиграла жесткая, безрадостная улыбка. – Ну вот. Похоже, я все-таки ревнивый засранец.

Слезы застилали мои глаза, и я практически не видела Сойера.

– Ты… ты бы ревновал, если бы я с кем-то встречалась?

– Иисусе, неужели мне придется повторить это еще раз? – Сойер недоверчиво покачал головой. – Что за черт, Дарлин? Просто расскажи мне.

– Я боюсь, – прошептала я. – Боюсь, что, если расскажу тебе все, ты больше никогда не посмотришь на меня так, как сегодня. А я просто хотела, чтобы это длилось немного дольше, понимаешь? Это чувство?..

Сойер на мгновение задержал взгляд на мне, а затем тяжело вздохнул.

– Дарлин, – немного хрипло сказал Сойер. – Я не прикасался к женщинам почти год. Ты первая. Потому что я забочусь… думаю о тебе… – Он снова провел рукой по волосам, стиснув зубы. – Черт подери, я не могу говорить о своих чувствах. Не могу. И никогда этого не делал. Моя жизнь состоит из Оливии, колледжа и попыток удержаться на плаву. Все. И тут появляешься ты, и все меняется. Становится лучше. Лучше, Дарлин, когда я уже перестал пытаться быть счастливым.