Сделай ставку и беги

Не раз уж просил Непомнящий накопать материалы на Листопада. Будто для этого нужны чьи-то просьбы.

Евгений Варфоломеевич кинул взгляд в заляпанное зеркало, в котором отразилось одутловатое, в мелких морщинках лицо, с синюшными мешочками, что двумя переспелыми сливами набрякли под глазами, – сердце подсело после трехмесячного пребывания в камере следственного изолятора. Где ты прежний, тонкий и звонкий инструктор райкома партии Женя Звездин?

И всё это проделал с ним Листопад. Так что сам бы дорого дал, чтоб загнать проходимца за решетку. Но – больно широко шагнул. По мелочи куснуть – без зубов останешься. Набрать же серьезную компру не получалось. Уж так ловок пройдоха! И – наглости, само собой, не убавилось. На днях при встрече на районном партактиве пришлось в числе других подойти, поздравить с выдвижением на премию Ленинского комсомола. Осклабился, гад:

– А, Звездюк! Шо, передрейфил?.. В смысле, спасибо за поздравление.

Хохотнул и, по-свойски приобняв председателя райисполкома, пошел себе, оставив Звездина с застывшей мучительной улыбочкой на лице. А что остается? Не можешь повалить – улыбайся.

От тягостных мыслей Евгения Варфоломеевича отвлек густой бас, приближавшийся со стороны дежурной части.

Он поморщился. «Сейчас ворвется. В кабинет начальника прут как в конюшню, без стука, без пиететности. Быдляческая все-таки контора эта милиция».

Звездин оказался провидцем. Дверь распахнулась, и в нее втиснулся мокрый большеротый человек в почерневшем от дождя плаще, – начальник ОБХСС Шмелёв.

– Славный денек! Сразу в трех магазинах пересортицу накрыли, – пробасил он, скинул плащ на ближайший стул, тряхнул плечами и головой, отчего брызги разлетелись по кабинету. – Говорят, просил зайти, Евгений Варфоломеич.

Звездин демонстративно отряхнул мундир.

– Только не просил, а вызывал, – холодно уточнил он. – И давай-ка впредь, как положено, – на Вы. Чтоб без этих ваших – «Вася, Петя».

– Давай, – Шмелев, нимало не озаботившись недовольством начальства, снисходительно улыбнулся углом большого рта, отчего некрасивое лопоухое лицо сделалось несказанно привлекательным. – Магазины, пересортица! Не тем занимаешься, голуба! Остроту момента не учитываешь – со строгостью произнес Звездин.

– По всяким подсобкам да закоулкам шарить – это вчерашний день. А то, что под носом частнособственнический элемент попер, не замечаешь. Я собственно тебя с этим и вызвал. С утра в райисполком ездил. Советско-партийные органы на местах обеспокоены.

Звездин зажмурился, готовясь воспроизвести цветистую фразу, услышанную от председателя райисполкома.

– Есть мнение, что с внедрением арендаторства допущены перегибы, в результате чего в сельском хозяйстве зацвел бурьян из захребетников, которые под прикрытием перестроечных лозунгов перерождаются в новое кулачье. В других районах давно и посадили, и отчитались. А мы всё в отстающих. Это, я тебе скажу, недопонимание момента и задач, поставленных партией. За это и спросить могут. Чуешь, куда повернуло?

– Как не чуять, если за версту несет? – недобро отреагировал начальник ОБХСС. – А насчет арендаторов этих, подставятся – ущучим.

В голосе его проскальзывали ирония и изрядная скука.

До назначения начальником районного ОБХСС Александр Константинович Шмелев много лет проработал в областном угрозыске. Всеобщим, не подлежащим обсуждению мнением было, что Шмелев – один из лучших розыскников. Но уж больно своенравен и непредсказуем. Личное дело его было густо покрыто благодарностями и выговорами, словно тело родинками и бородавками. В районный ОБХСС его убрали с понижением после конфликта с начальником УВД. Нынешнюю должность Шмелев воспринимал как ссылку, а к поставленной задаче – искоренять спекулянтов и расхитителей – относился с брезгливым пренебрежением, хотя обязанности свои выполнял добросовестно. И мечтал об одном – поскорей вернуться к серьезному, розыскному делу.

– Понимаешь, я уже в райкоме пообещал, что выявим, – признался Звездин.

– Прокукарекал, стало быть?

– Взял обязательства, – начальник райотдела сдержал раздражение. – Короче, чтоб нам вокруг да около не петлять, предлагаю квинтессенцию. Ты мне сажаешь какого-нибудь фермерюгу. За что-нибудь такое позвончее. Тогда, считай, – вернешься в угро. Что скажешь, голуба?

– Эк они вам досадили, – Шмелев озадаченно помотал головой. – Что ж, в конце концов мне эти ребята тоже не родня. Никто их силком в арендаторы не тащил. Если сделаю, – слово?

– А то, – скрепил договор Звездин.

* * *

Весь состав районного ОБХСС размещался в двух кабинетах. Отдельного помещения не имел и Шмелев. Вместе с ним за соседними столами располагались старший оперуполномоченный Николаев и бывший участковый инспектор капитан Галушкин, за год до пенсии переведенный в ОБХСС.

Жили Николаев и Галушкин по соседству, в пригороде, недалеко от Перцова, и в город приезжали на одной электричке. Но до работы добирались разное время.