Сделай ставку и беги

На другое утро Григорий Александрович Суханов, прихватив крамольную тетрадь, отправился в ректорат. Ректор, как и все, побаивался Григория Александровича, а потому с ним дружил. Суханова он принял без очереди, понял всё с полуслова и согласился – «дело надо замять в зародыше». «Идеологические» бури были опасны для всех. Особенно теперь, в смутные перестроечные времена, когда невозможно предугадать, чем всё обернется. Нельзя находиться возле бушующей стихии и не промокнуть. Со временем может подзабыться, ты ли спасал Маркса из волн ревизионизма, от тебя ли спасали, но – то, что подмок, – это останется. Пятно университету будет обеспечено. Ректор приказал немедленно разыскать старшего преподавателя Сергеечева. Разыскивали его десять минут. Еще с полчаса он добирался до ректората. За это время последовали два звонка, перевернувшие ситуацию: из райкома партии и комитета партийного контроля. Инстанции были обеспокоены идеологической диверсией студента Негрустуева. Спрятать дело «под сукно» больше не представлялось возможным.

Когда Сергеечев вошел, рассвирепевший ректор задал только один вопрос:

– Ваша работа?!

– Нет, – быстро ответил Сергеечев и тем себя выдал. Насупился.

– Нет, – повторил он, уже иначе, – с дерзостью. Как бы говоря: «Да. Но отныне это не обсуждается, потому что ЭТО санкционировано». И всемогущий ректор, перед тем готовый растоптать зарвавшегося преподавателишку, расшифровал этот взгляд и – осекся.

– Что ж, будем назначать комплексную экспертизу. Объективность прежде всего, – отвечая на хмурый взгляд Суханова, ректор удрученно повел плечами. Пальцы его непроизвольно выстукивали по обложке злополучной тетрадки марш энтузиастов.

* * *

История с «диссидентским» рефератом распространилась сначала по университету, затем – словно пожар при распахнувшемся окне, – по городу. В пересказе тетрадка преобразовалась в многотомный труд, а ее содержание стало выглядеть новой философско-экономической теорией, полностью перечеркнувшей постулаты марксизма. Антон Негрустуев вдруг сделался знаменит. На улице его стали останавливать какие-то таинственные бородачи с предложением переправить ТУДА; незнакомые люди, озираясь, подходили пожать руку. Верхом же популярности стал день, когда в тети Пашин подвальчик завалилась известная по городу поэтесса-конформистка Аграфена Беневоленская и – попыталась отдаться.