Сделай ставку и беги

– Да. То есть не в этом дело, – Вера Павловна осмотрелась, и Антон наконец догадался подставить табурет. Подставляя, быстро смахнул рукавом крошки, – табурет зачастую служил ему обеденным столом.

Вера Павловна присела, стараясь не выказать брезгливость. Тут же поднялась, отошла к печке, обнаружила паутину:

– Господи, как же можно так запускать?.. Антон, я вас сильно подвела.

Сбиваясь, она рассказала о происшедшем.

– Даже не знаю, что теперь делать, – она обреченно посмотрела на отмалчивающегося Негрустуева. Антон, прислонившись к косяку, улыбался обычной своей насмешливой улыбкой.

– Вы не понимаете! – Вера Павловна рассердилась. – Я еле разыскала ваш адрес. Пришлось врать! У меня, между прочим, дочь из школы наверняка пришла, сидит некормленная. А я тут по подвалам каким-то! И – оставьте эту дешевую улыбочку!

– Да это я так…нервное, – Антону было как-то тепло смотреть на эту неказистую женщину, которая путалась и сердилась по-женски, оттого что понимала свою вину.

– Вам-то понравилось?

– Мне? – Вера Павловна сбилась. – Мне было очень интересно. Много, конечно, спорного… Господи, да при чем тут? Вы не понимаете… Антон, у вас, кажется, мама. Только это надо срочно. Пока не успели дать ход.

– Да Бог с ним, пусть дают, – при упоминании матушки Антон нахмурился. – На самом деле, если экспертиза, – это даже хорошо. Потому что для меня самого не всё ясно. Там у меня есть несколько мест, я бы в самом деле хотел это как-то на слух. Тем паче за это время еще кое-что накропал. Вот…

Антон разгреб ворох книг на столе, отчего крайние стопки посыпались на пол, выудил клеенчатую тетрадку.

– Вот она, родимая. Здесь кое-какие дополнительные аргументы… – он повернулся и – осекся.

Вера Павловна плакала. Спазм жалости перехватил ее горло. Пытаясь сдержать всхлипы, она беззвучно вздрагивала. Полные слез глаза расширились.

– Аргументы у него! – бормотала она. – Ну, дурачок ведь. Юродивый.

– Почему, если не как все, так обязательно юродивый? Я осмыслить хочу. Понять, для чего я есмь. Вот вы в детстве о чем мечтали?

– Я? Портнихой стать.

– А чего не стали?.. Вот так почти все, – бежим от себя. А может, в той, детской мечте и проглядывался смысл вашего существования? Вы понимаете?

Она ничего не понимала. Она просто его не слышала. От волнения она раскраснелась и оттого сделалась вдруг привлекательной. И Антон не мог больше смотреть на нее как на преподавательницу. Была смятенная женщина, которую хотелось утешить.

– Ну, будет вам! – Антон неловко провел пальцем под ее глазом, желая вытереть стекшую на щеку капельку. И будто тем разрушил плотину. Слезы побежали по лицу, она зарыдала.

– Вы, оказывается, красивая, – поразился Антон.

– Да что вы такое говорите? Какая же я красивая, – не зная, куда спрятать опухающее лицо – которое вот-вот станет от слез совсем некрасивым, она спрятала его на плече замершего Антона. – И потом – поймите, я предала вас. Невольно, но предала. И еще предам. Потому что – семья, и теперь уже пути назад не будет. Простите же, ради Бога, Антон!.. Простите, да?!

Она вскинула голову и натолкнулась на его губы, откровенно ищущие ее губ.

– Да что вы? Как можно? Даже не думайте, – вскинулась Верочка, безуспешно пытаясь отодвинуться. Но вместо этого ее все сильнее вжимало в него. И мужские руки откровенно ощупывали ее.

– Не смейте! Да что вы, с ума сошли? – бормотала она, стараясь вызвать в себе возмущение. – Негрустуев, прекратите. Я ж совсем не за этим. Я – предупредить, извиниться… У меня семья. Муж – командир взвода. Он хороший, только пьет, потому что не выдвигают. Я никогда, вы понимаете…Да прекратите же! Боже! Вы мне годитесь в… племянники.

Она как-то ослабела. И даже с ужасом почувствовала, что губы сами ответили на поцелуй, а тело начало предвкушающе обмякать. Она, конечно, слышала от подруг, что так бывает. И делала вид, что хорошо это знает. Но на самом деле ни разу не испытала ни с мужем-комвзвода, ни ещё с одним.

А здесь всё как-то произошло внезапно. Так жалко стало неухоженного этого правдолюба. Так его захотелось утешить и утешиться самой. И – она обмякла.

В конце концов она и пришла за прощением.

* * *