Сделай ставку и беги

Иван подхватил накрытое рушником блюдо с обгрызанным хлебом-солью и понес перед собой. Так и вошел в столовую, где вовсю гудели за столами оголодавшие отдыхающие. Как и предполагал Листопад, художники все еще толпились у окон, вяло переживая учиненный разнос.

– Ну, шо, полутворческая недоинтеллигенция, получили по сусалам? – Иван с ходу разметал унылый ропоток. – И за дело. Развели тут: андеграунд, импрессионизм, крупный мазок, точечная графика. Носки надевать надо. Где, кстати, этот голодранец?

– А ты что еще за ком с горы? – ответили ему. Голоногий художник сидел на подоконнике, укрытый за спинами товарищей. Рядом стояла початая бутылка водки и лежала разделанная вобла, ошметок которой прилип к мокрой губе. Взгляд художника был теперь не просто мрачен, как раньше. Но – диковат.

– О! Всё тот же рыбный натюрморт. И сленг какой-то приблатненный, – заметил Листопад. – Нет, прав товарищ Фирсов. Не наш ты художник.

– Не ваш, – согласился голоногий.

– Надрался уже? – запоздало определил Иван.

– Выпил, – тонко уточнил бородач.

– А вот ответь мне, ты действительно мастер кисти или – как товарищ Фирсов считает, туфта? Рисовать хоть умеешь?

– Во на вас! – художник оскорблено показал оттопыренный средний палец.

Значит, умеешь. Тогда ставлю задачу. Выполнишь – поедешь на конкурс.

Шелест сменился озадаченным молчанием.

– Вот объект, – при общем недоумении Иван водрузил на стол блюдо, скинул с него рушник. – Через полчаса к нам пребывает руководитель братской компартии товарищ Ле Зу ан.

– Кто?

– Что кто? Да какая те хрен разница? Главное, что ему будет преподнесен хлеб-соль.

– Этот, что ли? – голоногий соскочил с подоконника, брезгливо колупнул обгрызанную середку.

– Этот. Но – в твоем дизайне. Должен быть как новый.

– Делов-то. Кусок деревяшки вырезать по размеру да подкрасить.

– Я те вырежу! – Листопад для убедительности сжал массивный кулак. – Вырезало нашелся. Ты еще туда толченого кирпича насыпь. Учти, если товарищ Ле зу… в общем дорогой гость зубы о твой каравай обломает, ответишь как за теракт.

– Хлеба черного если и – подкрасить? – прикинул кто-то.

– Хлеб нельзя, – отмел предложение голоногий. – Пышность совсем не та. Если только бисквитом? Так он сладкий.

Листопад глянул на часы:

– А ты его горчицей обмажь. Главное – на всё про всё полчаса. Каравай – против места на конкурсе. Твори, вольный художник.

Он глянул на разочарованные, завистливые лица остальных и, хмыкнув, вышел.

* * *

Встреча руководителя братской компартии прошла, как и положено, на достойном уровне. Без каких-либо организационных накладок. Даже ворота на сей раз оказались предусмотрительно распахнуты. Единственно, товарищ Ле Зу ан подивился тонкости русского намека – сладкий хлеб с горчицей и солью. Но в целом остался очень доволен встречей. Так что сопровождающий его работник ЦК, прощаясь, с чувством сжал Балахнину локоть.

– Вот так-то, комсомолия, – повеселевший Юрий Павлович хлопнул Непомнящего по плечу. – Спас вас всех Листопад!

– Так работаем с кадрами. Знали же, кого в члены бюро райкома выбирать, – браво отреагировал Вадим.

– Мелко мыслишь, Вадим Кириллович, – Балахнин усмехнулся. – Что райком? Человека-то какого приобрели. Чего анкетные данные стоят: молодой кандидат наук, коммунист. Не растерялся в сложной ситуации. Похоже, районный уровень он явно перерос. Это ж готовый кандидат на областную конференцию. А там – мы его в бюро обкома выдвинем. И – чего там? – на всесоюзный съезд комсомола. Как смотрите?

Зная, как посмотрит на это Непомнящий, Балахнин напористо прищурился.

Вадим помертвел, – такого удара под дых он не ждал. Ведь Балахнин знал, что место на съезд от района «забито» за ним.

– Но все кандидатуры уже утверждены в райкоме партии, – нашелся Вадим.

Он требовательно посмотрел на Шикулину, уверенный в ее поддержке, – в конце концов она обещала отцу.

Однако, вопреки ожиданиям, Таисия Павловна не спешила отреагировать, и это Вадима напугало.

– Конечно, Иван Андреевич – человек яркий, – заговорил он, не думая больше о том, как выглядит в чужих глазах. – Но – несколько анархического склада. И его поведение не всегда согласуется… Да взять хоть вчерашнюю выходку. Таисия Павловна, вы же сами предлагали рассмотреть ее на бюро, – с принятием дисциплинарных мер.

По лбу Шикулиной прошла тяжкая складка.

– Персоналии на областную конференцию действительно согласованы, – подтвердила Таисия Павловна, к облегчению Вадима. – Но, – она сделала паузу. – Как сказано у классика, суха теория, но древо жизни пышно зеленеет.

– Ленин, конечно, – догадался Меркулов.