Сделай ставку и беги

* * *

Заместитель начальника Главного следственного управления Кожемякин хмуро оглядел вошедшего.

– Как это понимать? – он помахал ксерокопией рапорта. На глаза генералу попался лежащий по соседству документ. Брезгливо откинув его в сторону, он склонился к селектору:

– Плешко ко мне!.. А ты, Негрустуев, садись. И объяснись, кто тебя надоумил с министром переписку затеять.

– Если помните, я пытался вам…

– Заткнись, Негрустуев! В этом кабинете я говорю, остальные слушают. Так кто надоумил?!

Антон молча показал на сжатые губы, а затем на пришпиленный к стене рукописный плакат – «п.1. Начальник всегда прав. П. 2. Если начальник не прав, смотри п. первый».

– А ты штучка! – Кожемякин уличающе прищурился.

– Чего все-таки добиваешься?

Антон посерьёзнел:

– В рапорте всё написано, товарищ генерал. Уголовный кодекс необходимо срочно обновить. Если прямо сейчас не остановить беспредел, страну попросту разворуют.

– А если завтра твою хрень принять, так сразу всё образуется? – Кожемякин иронически потряс докладной.

– Не всё, конечно. Но воровать трудней станет.

– Эва как у вас, молодых да ранних, запросто. Десяток институтов, сотня докторов наук бьется над проектом нового кодекса. И вдруг нате, выискался капитанишка – вмиг всех обнадежил и всё порешал. Вот чего не терплю, когда каждый дилетант себя мнить начинает.

Заместитель начальника управления был кандидатом наук, несколько раз оппонировал на защитах и, не афишируя, гордился своей причастностью к сонму ученых. Он устало вздохнул, как делают профессора, вынужденные тратить время на нерадивого двоечника.

– Нет хуже, чем верхоглядство и правовое бескультурье. Кабы ты, Негрустуев, в институте поглубже изучал теорию, то знал бы, что если не нарушено гражданское право, то нет и экономического преступления. А гражданский кодекс, Негрустуев, у нас, как ты знаешь, тоже устаревший. Вот пока его не изменят, и уголовный кодекс менять преждевременно. Не нанимают сторожа, пока дом не построен, – с нажимом, явно цитируя чужую понравившуюся мысль, произнес он.

Но на Антона образный аргумент впечатления не произвел.

– Так если сторожа не нанять, стройку на корню растащат. Я как раз и предлагаю, чтоб на переходный период обновить экономические главы. Ведь глядите, что делается! Оборотку из предприятий через левые фирмы вымывают, заводы набок ложатся. А нал идет в преступные группировки, которые на эти же деньги скупают на корню госаппарат и беспрепятственно вкладываются в бизнес, то есть «отмываются». А у нас даже законов против них нет. Если так пойдет, нас ждет легализованная бандитская собственность. Скажете, нет?

Кожемякин тяжело задышал, готовясь обрушиться на упрямца. В этот момент дверь кабинета скрипнула, и в образовавшуюся щелку протиснулся крупный, с хорошей прожилкой нос. Нос принюхался, как бы измеряя температуру в кабинете, и только следом появился его владелец – Сашка Плешко.

– Вызывали, товарищ генерал? – он пытливо пригляделся.

– А, бракодел! – отчего-то обрадовался Кожемякин. – Ты что мне подсунул?

Так же как перед тем антоновскую докладную, он подхватил сашкину записку и потряс ею.

– Ты где, спрашиваю, работаешь?! – громыхнул генерал. – В МВД или в какой-нибудь очередной конторе «Тютькин и сыновья»? Или уж сам путаться начал?

Сашка непонимающе заморгал, делая вид, что намеком на «левые» халтуры обижен:

– А в чем собственно?…

Кожемякин грозно отер кулаком скошенную челюсть:

– Тебе что было велено сделать? Ну?!

– Так… обосновать необходимость отмены смертной казни.

– Плешко! Ты когда-нибудь слышал, чтоб МВД выступало против смертной казни? Это в Верховном Совете нашлись популисты. А скорее, на лапу от кого взяли. А мы, милиция, наоборот, стоим, что, отмени ее, родимую, и завтра половина того же Верховного Совета друг друга переубивает. Ты должен был обосновать необходимость сохранения смертной казни. Сохранения, понимаешь?! С этим министр туда едет.

– Так поручение передал Игнатьев, – сконфуженно пролепетал Сашка. – Он же и задачу поставил. Может, перепутал в спешке?

– Потому что оба вы – два сапога на одну ногу. На, забирай свою цидульку и переделывай! – Кожемякин запустил записку, которая, печально спланировав, зацепилась за край стола. – На всё про всё тебе два часа. Успеешь заново?

– Да чего там успевать? – буркнул Сашка и, подхватив неоцененный труд, вышел.

– Пофигист… – вслед закрывшейся двери огорчился генерал. Последняя фраза словно напомнила ему о Негрустуеве.

– Говоришь, нельзя бездействовать?

Он вытащил из папки с золоченым тиснением «На доклад» исписанный листок, выдранный из ученической тетради в линейку.

– Ты ведь тверич? Вот и ознакомься, – министру из приемной Верховного Совета переслали. С пометкой – «срочно на исполнение».

Жалоба за десятком подписей поступила из Удельско-го района. Против какого-то строптивца-егеря за отказ пускать районное начальство на охоту в местный заповедник якобы сфальсифицировали уголовное дело чуть ли не в покушении на убийство и со дня на день собираются арестовать. Сегодня же выезжай в командировку.