Счастья и расплаты (сборник)

Брезгливость гения

Кто в двадцатом столетии
всех поэтов поэтее?
Кто глодал ртом беззубым
жмых, подаренный лагерным лесорубом,
как парижский каштан,
и вплетал то Петрарку, то Лорку
в уголовную скороговорку?
Доходяга смешной Мандельштам.

Речи о мировой справедливости
на трибунах не произносил,
просто корчился от брезгливости,
ибо вынести не было сил
уголовника, жирным пальчищем
книг страницы в гостях только пачкающим,
ногтем, дурно от крови пахнущим,
рассекавшего их, что есть сил.
Выше мнимой свободы личности,
трепотни ни о чем и вообще
отвращенье к негигиеничности,
если трупы кусками в борще.
На крови разводили красивости,
но для нашей и каждой страны
нет политики чище брезгливости
к пальцам тем, что, как черви, жирны.
Слишком шумно махали мы флагами,
чтобы стоны из мерзлоты
не тревожили мыслью о лагере
лжеспасительной глухоты.
Но, как будто под кожу зашитое,
завещанье, рожденное там,
стали ваши стихи нам защитою,
чтоб мы стали
          не тупо счастливее,
а немножечко побрезгливее.

2011

Надежда Яковлевна

В литературе недолюбливают яканье.
Но как нам повезло,
          Надежда Яковлевна,
что вы спасли,
          эпоху раскроя,
свое чуть злое,
          неуступчивое «я».
Как хорошо,
что с кошкой царапучей
его когда-то познакомил случай.
Счастливец!
          Не достался милым кисам.
Он не написан Вами,
          а дописан.
Соавтором его,
          его женой
Вы стали.
          Вам бы памятник двойной.

2011

Тосканские холмы

Меня, конечно, радостью покачивало,
когда в какой-то очень давний год
я получал в Тоскане
          премию Боккаччио,
но ощутил —
          вина меня гнетет.
          Не проступили на руках ожоги,
          но понимал я, что беру чужое,
          Я сбился вдруг.
                    Меня все подождали,
          и я заговорил о Мандельштаме.

Ведь нечто видел он поверх голов,
          нас, еще агнцев,
                    на плечах таская,
          «от молодых воронежских холмов
          к всечеловеческим,
                    яснеющим в Тоскане».
И на такой ли все мы высоте,
проигрывая с бескультурьем войны,
и получаем премии все те,
которых лишь погибшие достойны?

Памятник Мандельштаму в Воронеже

Есть политика бескультурья.
Притворяется мыслящим сброд,
будто прыткие бесы, колдуя,
заморачивают народ.

Бескультурье, ты души воруешь,
но не рано ль отчаяться нам,
если все же вернулся в Воронеж
хрупко бронзовый Мандельштам?

Бескультурье не дремлет, как скверна.
Лишь бы злобы он вновь не навлек,
и торчит среди пыльного сквера
неуверенный хохолок.

Июнь – июль 2011

Держитесь, песни русские

Вы, песни, нас жалеете,

под пули, снег и дождь,

и если обмелеете,

мы обмелеем тож.

«Когда поют завалинки…»