Счастья и расплаты (сборник)

Когда поют завалинки,
ввысь уходя, в полет,
то ни одной завянинки
в глазах тех, кто поет.

А если песни каторжные,
то горе – не беда
тем, кто не делал катышей
из хлеба никогда.

И слушает вселенная,
бессильная заснуть,
любовные, военные
и с перчиком чуть-чуть.

Все песни многоавторны,
А безымянных столь,
где авторы попрятаны
в их собственную боль.

Держитесь, песни русские.
Пока еще вы есть.
И совесть не разрушится,
и уцелеет честь.

Вам люди благодарствуют,
но песням нет цены.
Пусть женщины в них царствуют,
а не царьки, цари.

Вы, песни, нас жалеете
под пули, снег и дождь,
а если обмелеете,
мы обмелеем тож.

Сентябрь 2011

Василий Туманский 1800–1860

Ах, Туманский, ах, Василий,
понаделал он делов.
Мы не стали бы Россией
без таких, как он, хохлов.

Он родился в Чарторигах,
правил бричкой, сено греб,
а потом родился в книгах
и стихи писал взахлеб.

Дипломатом стал он истым,
как «Вдова Клико», игрист.
Был он днем канцеляристом,
а ночами – декабрист.

И в чиновничьей России
до обуглившихся дыр
бунт во всех не погасили —
прожигает вицмундир.

Лишь в России нам не внове,
что, кропаючи, как встарь,
после службы и чиновник
лишь оплаченный бунтарь.

Валентин Горянский 1888–1949

Жил поэт, не игравший в гения,
но он был гениален, когда
отказался от усыновления,
предлагаемого без стыда.

Не у каждого поколения
смелость, как под расстрельным свинцом,
отказаться от усыновления
тем, кто самоназвался отцом.

Под портретами Сталина, Ленина
снова толпы… Что хочется им?
Лицемерного усыновления?
Снова на Колыму? На Витим?

Нас пугают ползучими путчами,
но мы все-таки дети лицейской,
а не их полицейской страны.
Александр Сергеичем Пушкиным
мы давненько усыновлены!

Николай Стефанович [12] 1912–1979 Давайте простим