Сады Рэддхема

– Да. Девушки заплетают волосы в косы. Длинные и короткие, густые и тонкие – не столь важно. И в косы вплетают колокольчики. – Резко поворачиваюсь в сторону Лилии, и она улыбается ещё шире. – Когда наступают сумерки, юноши и девушки играют. Догонялки, если так можно выразиться. – Рука женщины ныряет в карман юбки. Слышится тихий-тихий звон. – Девушки убегают, позвякивая колокольчиками в косах, а юноши пытаются их поймать.

– Вы… заплетёте мне косу? – произношу я, пересекаясь взглядом с хозяйкой дома.

Лилия довольно кивает и поднимается со своего места. Она искусно и донельзя заботливо вплетает в мои волосы крохотные колокольчики. Эта традиция кажется мне… красивой. Мягкие перезвоны, смех, шорох сухих листьев под ногами. Пылающие костры.

Мягкие перезвоны, смех, шорох пожухлых листьев под ногами. Пылающие костры…

Мягкие перезвоны, смех… Я уже слышала звон этих колокольчиков. Но не в этом месте – в другом. Переплетаю пальцы, сжимая их до хруста. Я точно так же сидела на стуле. Мне точно так же заплетали косу, а в светлой комнате стоял перезвон колокольчиков.

– Эта традиция, – интересуюсь я, когда Лилия аккуратно кладёт косу мне на плечо, – существует давно?

– Осталась с древних времён, когда Дома ещё не жили в таком… мире. Кое-что пришлось поменять, но это такая долгая история… У меня есть книга про это. Могу подарить, раз уж ты гостья в нашей стране. Буду рада помочь тебе изучить наши традиции.

– Вы так добры к нам. Приютили, накормили.

– О, милая, – смеётся Лилия. – Друзья старика Шона и мои друзья. А теперь пойдём вниз. Тебе необходимо поесть, чтобы не попасться в лапы проворных юношей. Праздник начинается, как солнце коснётся земли.

23 глава

Селена

– Прислушайтесь.

Я прижимаюсь спиной к стене около окна и пытаюсь что-то разглядеть в мутном стекле. Приходится щуриться и вглядываться, но этого достаточно, чтобы различить лишь редко мелькающие силуэты. С первого взгляда деревенька кажется жутко крохотной. Интересно, как жители умещаются в таких маленьких домиках? Неужели прячутся по подвалам? Так в чём же отличие от Подземного Города?

– Вы слышите это, юная госпожа?

Придвигаюсь к окну чуть ближе, почти касаясь кончиком носа стекла, и до слуха долетают музыка, редкие взрывы смеха, переливы разговоров. Сердце отчего-то ёкает. Задерживаю дыхание, не желая, чтобы эти звуки ускользнули от меня – музыка то тихая и спокойная, то громкая и задорная. Мимо дома Лилии проходят две девушки. Их весёлый смех разбавляет перезвон колокольчиков в туго заплетённых косах – такие же колокольчики вплетены и в мои волосы.

– Какие чудные звуки, – восторженно выдыхаю я, отстраняясь от окна и переводя взгляд на довольного Шона.

Он улыбается настолько широко, что около глаз и рта собираются морщинки, выдающие его возраст, но нисколько не портящие – его лицо светится радостью и добротой. В ответ ему я сама невольно улыбаюсь, прикусывая щеку изнутри, чтобы не расплыться в ещё более широкой улыбке. Шон тихо смеётся, направляясь в сторону небольшой кухоньки.

Лилия бегает из дома на улицу, вынося всевозможные пироги с таким многообразием начинок, что я давлюсь слюной, пока она перечисляет их. Видя мой интерес, женщина заговорщически подмигивает, намекая, что обязательно даст с собой каждый кусочек, который я не попробую. И если Шон с Лилией постоянно мелькают у меня перед глазами, то Элиота я совсем не вижу.

В последний раз мы пересекались перед тем, как я скрылась за дверьми выделенной мне комнаты. Она не особо большая, но я рада и тому, что эту ночь проведу в мягкой постели, а не на полу или в повозке. На мои расспросы о быстром исчезновении Элиота Лилия отмахивается, ссылаясь на то, что «мальчик просто решил исследовать деревню». Не удивлюсь, если он объяснил свой уход мерами предосторожности.

Вновь провожаю Шона взглядом, поджимая губы. Солнце медленно, но верно двигается к горизонту, знаменуя скорое начало праздника. Разжигаются костры – слышатся восторженные вопли, долетающие даже сюда. Опускаюсь на лавочку, сцепляя пальцы в замок. Левая лопатка нещадно саднит с того момента, как я закончила свои водные процедуры. Заношу руку через плечо и пытаюсь огладить ноющее место.

В мыслях набатом звучат слова: «Это карта, Селена. Всё, что так тебе нужно, – внутри тебя». Карта? Внутри меня? Довольно сложно связать эти два предложения, чтобы прийти хоть к какому-то выводу. Голова становится слишком тяжёлой, будто сдавливаемая невидимым обручем. Карта. Внутри меня. Очередная загадка этого мира.