Сабриэль

– Стой! Тут девять мусорщиков и шестеро стражников, а неподалеку есть и другие. И много ли пользы для этих детей и для всех других в будущем, если тебя убьют? Ведь корень всех зол – мертвые, и долг Абхорсена в том, чтобы их упокоить!

Сабриэль, дрожа, застыла на месте, в уголках ее глаз вскипали слезы ярости и гнева. Но нападать она не стала. Просто стояла и смотрела на детей. А те, похоже, уже смирились со своей участью – все безнадежно молчали, понурив головы, и даже не переступали с ноги на ногу. Но вот мусорщики подхлестнули их плетками – и пленники уныло побрели, с трудом волоча ноги, по направлению к арке.

Очень скоро они оказались по другую ее сторону и двинулись к разрушенной улице. Отряд мусорщиков неспешно шагал следом. Солнце ярко сияло на булыжнике мостовой и отражалось от оружия и брони, на краткий миг вспыхнув в светлых кудряшках одного из малышей. Но вот все свернули направо и скрылись – направлялись они к холму Чеканщиков.

После десятиминутных переговоров со стражей Сабриэль с Оселком последовали за ними. Поначалу предводитель, дюжий детина в кожаном панцире, заляпанном мясной подливкой, потребовал от них «официальную лицензию мусорщиков», но вскорости стало понятно, что речь идет всего-навсего о взятке. Оставалось только поторговаться. Сошлись на трех серебряных пенни с Сабриэль и с Оселка и одном пенни за кота. Странные у них тут расценки, подумала про себя девушка и от души порадовалась, что Моггет промолчал и не стал кричать, что его недооценивают.

Выйдя из-под акведука и лишившись защиты текучей воды, Сабриэль тотчас же почувствовала присутствие мертвых. Они кишели в заброшенных домах, в подвалах и канализационных трубах – повсюду, куда не проникал свет. Пока сияло солнце, они бездействовали – и ждали ночи.

В определенном смысле мертвецы Белизаэра являли собою полную противоположность мусорщикам. Они прятались днем и хватали все, до чего дотянутся, ночью. В Белизаэре обреталось много, очень много мертвых, но они были слабы, трусливы и подозрительны. Их мучил лютый голод, а вот жертв, увы, попадалось не так уж и много. Каждое утро десятки их утрачивали связь с Жизнью и проваливались обратно в Смерть. Но всегда приходили новые…

– Здесь тысячи и тысячи мертвых, – сказала Сабриэль, настороженно оглядываясь по сторонам. – Они по большей части слабы… но как же их много!

– Мы идем прямиком в хранилище? – спросил Оселок.

Сабриэль услышала в этой фразе другой вопрос. Может, у них получится… может, нужно сперва спасти детей?

Она поглядела на небо и на солнце, прежде чем ответить. В их распоряжении четыре часа яркого солнечного света, если, конечно, не наползет какое-нибудь облако. Этого мало, очень мало. И даже если они справятся с мусорщиками, могут ли они себе позволить отложить поиски ее отца до завтра? С каждым днем шансов на то, что удастся воссоединить его дух и тело, становится все меньше. Без него им не победить Керригора – а Керригора необходимо победить, иначе не будет никакой надежды восстановить камни Великой Хартии и изгнать мертвых из королевства…

– Мы идем прямиком в хранилище, – глухо подтвердила Сабриэль, пытаясь погасить в сознании яркий обрывок воспоминания: блик солнца в кудряшках малыша, с трудом волочащего ноги… – Может быть, мы… может, нам удастся спасти детей на обратном пути.

Оселок уверенно указывал путь, держась середины мостовой, в ярком солнечном свете. Где-то с час они шагали по безлюдным, заброшенным улицам, тишину нарушало только цоканье подбитых гвоздями сапог по булыжнику. Вокруг – ни птиц, ни животных. Ни даже насекомых. Только разор и запустение.

Наконец они дошли до железной ограды парка у основания Дворцового холма. На вершине виднелось черное пепелище: сожженный остов из галтованного камня и дерева – все, что осталось от королевского дворца.

– Его сжег последний регент, – пояснил Моггет. Все трое остановились и подняли глаза вверх. – Где-то лет двадцать назад. Дворец постепенно заполоняли мертвые, несмотря на все преграды и заклинания, поставленные заезжими Абхорсенами. Говорят, обезумевший регент надеялся выжечь мертвых огнем.

– А что с ним сталось? – спросила Сабриэль.

– Строго говоря, с ней, – уточнил Моггет. – Она погибла в пламени – или мертвые забрали ее. И с тех самых пор королевством больше никто не управляет.

– В мое время дворец блистал великолепием, – вспоминал Оселок. – Оттуда открывался роскошный вид на море Саэре. Высокие потолки, сложная система воздуховодов и световых колодцев, улавливающих свет и морской ветер. Во дворце всегда звучала музыка, всегда где-нибудь да танцевали. А на пиру Середины Лета в саду на крыше здания горела тысяча благоухающих свечей…

Юноша вздохнул и указал на пролом в парковой ограде:

– Можно пройти прямо здесь. В одном из декоративных гротов парка есть вход в хранилище. Всего-навсего пятьдесят ступеней ведут вниз, к воде, – все лучше, чем сто пятьдесят ступеней из самого дворца.

– Сто пятьдесят шесть, – поправил Моггет. – Если память меня не обманывает.