Сабриэль

Оселок пожал плечами и, протиснувшись в дыру, спрыгнул на пружинистый дерн. Вокруг никого не было видно, но он на всякий случай обнажил меч. Слишком уж много раскидистых деревьев росло в парке, а значит не было недостатка в глубокой тени.

Сабриэль поспешила следом, Моггет спрыгнул с ее плеча, вальяжно прошелся вперед, понюхал воздух. Сабриэль тоже извлекла из ножен меч, однако колокольцев не тронула. В окрестностях и впрямь таились мертвые, но не слишком близко. Парк был весь пронизан солнечным светом.

До декоративных гротов идти было минут пять. По пути пришлось миновать вонючий пруд, где некогда били семь фонтанов в виде бородатых тритонов. Сейчас рты статуй были забиты гнилой листвой, а сам пруд заполняла не столько вода, сколько желто-зеленый вязкий ил.

Все три входа в декоративные гроты находились рядом. Оселок повел маленький отряд к самому главному, центральному входу. Мраморные ступени уводили вниз на три-четыре фута, мраморные колонны поддерживали потолок над входом.

– Грот уходит вглубь холма всего-то шагов на сорок, – пояснил Оселок, пока все зажигали свечи у входа и резкий запах серных спичек смешивался с промозглой сыростью пещеры. – Их построили для пикников в разгар лета. В самой глубине есть дверца. Возможно, она заперта, но заклинанию Хартии наверняка поддастся. Сразу за ней начинается спуск вниз: лестница довольно прямая, но очень узкая, и световодов там нет.

– Тогда я пойду первая, – заявила Сабриэль твердо, несмотря на то что ноги у нее подгибались и холодело в груди. – Присутствия мертвых я отсюда не чувствую, но может быть, они там есть…

– Хорошо, – кивнул Оселок, мгновение поколебавшись.

– А тебе туда идти не обязательно, – внезапно выпалила девушка.

Они все еще стояли у входа в пещеру, и огоньки свечей нелепо подрагивали в солнечном свете. Сабриэль внезапно остро почувствовала свою ответственность за этого юношу. Он явно напуган, он бледней, чем следует, – бледен, как высушенный Смертью некромант. Он насмотрелся в хранилище на такие ужасы, что даже рассудка на время лишился, а ведь, невзирая на все его самобичевания, наверняка он ни в чем не повинен. И это же не его отец там, внизу. И сам он не Абхорсен.

– Обязательно, – возразил Оселок. Он нервно закусил нижнюю губу. – Я должен. Иначе мне никогда не избавиться от моих воспоминаний. Мне необходимо что-то сделать, создать новые воспоминания, не столь трагичные. Мне нужно… искупить вину. Кроме того, я по-прежнему королевский стражник. Это мой долг.

– Хорошо, – кивнула Сабриэль. – Как бы то ни было, я рада, что ты здесь.

– И я тоже рад, хотя, казалось бы, чему тут радоваться, – отозвался Оселок и почти улыбнулся – едва заметно, краем губ.

– А я не рад, – фыркнул Моггет. – Идем уже, нечего попусту солнечные часы тратить.

Дверь оказалась заперта, однако легко поддалась заклинанию Сабриэль: простейшие открывающие и отпирающие символы Хартии, которые она мысленно нарисовала, перетекли в указательный палец, коснувшийся замочной скважины. Но хотя заклятие соткалось успешно, наложить его оказалось непросто. Даже здесь, наверху, расколотые камни Великой Хартии разрушительно действовали на магию Хартии.

Тусклые огоньки свечей высветили влажные осыпающиеся ступени, резко уводящие вниз. Никаких поворотов и изгибов, просто прямая лестница, уходящая в темноту.

Сабриэль осторожно спускалась, чувствуя, как мягкий камень крошится под ее тяжелыми сапогами, так что каблуки приходилось ставить как можно дальше от края. Поэтому пробиралась она медленно. Оселок шел следом, держась очень близко, и в сиянии его свечи тень Сабриэль ложилась на ступени впереди – вытянутая, искаженная, она скользила во тьму за пределы света.

Сабриэль почуяла хранилище, еще не видя его, где-то на тридцать девятой ступени. Стылый, промозглый запах ударил в нос, ворвался в легкие, вызывая образ холодного обширного пространства.

Но вот ступени вывели к дверному проему, выходящему в огромную прямоугольную залу – гигантское помещение, где каменные колонны вздымались вверх, словно лес, поддерживая свод в шестидесяти футах над головой, а под ногами каменный пол резко обрывался, уступая холодной и неподвижной, как камень, воде. Вдоль стен темноту прорезали бледные столпы солнечного света, резко контрастируя с темными колоннами и оставляя на воде яркие круги. Благодаря им по краям хранилища пространство пронизывали блики, а вот неведомая, непостижимая середина таилась в густой тьме.

Оселок тронул рукой плечо Сабриэль и прошептал:

– Глубина здесь по пояс. Постарайтесь как можно меньше шуметь. Давайте я подержу вашу свечу.

Сабриэль кивнула, передала назад свечу, убрала меч в ножны, присела на последнюю ступеньку и медленно, осторожно соскользнула в воду.