Сабриэль

Они прошли через центр открытого рынка, вдоль по одному из рядов небольших палаток: здесь торговали рыбой и битой птицей. В конце гавани громоздились бессчетные ящики свежепойманной рыбы, которая еще подергивалась и блестела глазами. Продавцы выкрикивали цены, суля выгодную покупку, а покупатели громко торговались или выражали удивление по поводу дороговизны. Корзины, тюки и ящики переходили из рук в руки, пустые заново заполнялись рыбой и омарами, осьминогами или устрицами. С ладони на ладонь пересыпались монеты, а порою из кошелька в мошну лоточника вытряхивалось все блестящее содержимое.

Ближе к дальнему концу сделалось потише. Здесь в палатках громоздились клетки с курами, но торговля шла не так ходко, многие птицы выглядели старыми и чахлыми. Ловкий продавец с большим ножом обезглавливал кур одну за другой и швырял в ящик, где тушка еще какое-то время хлопала крыльями. Сабриэль усилием воли отгородилась от их растерянного, безмозглого ощущения смерти.

За рынком обнаружился широкий пустырь. Его, по-видимому, расчистили намеренно, сперва огнем, потом – с помощью мотыги, лопаты и лома. Сабриэль задумалась зачем, но тут заметила акведук, проложенный вдоль пустыря. Горожане, живущие в долине, не заключали договоров с мертвыми – эта часть города была отгорожена акведуками, а мертвые не способны пройти под текучей водой так же, как и над ней.

Расчищенный участок служил мерой предосторожности, позволяя охранять акведуки, и уж конечно, тут же показался патруль лучников: их размеренно двигающиеся силуэты на фоне неба выглядели куклами театра теней. Мальчишка вывел новоприбывших к центральной арке, что поднималась между двумя из четырех ярусов акведуков. Тут дежурили еще лучники. Более мелкие арки продолжались по обе стороны, поддерживая основной канал, но густо заросли колючим терновником, перекрывая самовольный доступ живым, в то время как текучая вода над головой не давала пройти мертвым.

Проходя под аркой, Сабриэль поплотнее закуталась в рыбацкий плащ. Но стража обратила на чужаков внимания не больше, чем потребовалось, чтобы взыскать положенный серебряный пенни у Оселка. Выглядели эти солдаты затрапезно – третьего, если не четвертого сорта, они смахивали скорее на констеблей и сторожей, нежели на обученных воинов. Ни на ком не было знака Хартии, ни в ком не ощущалось и следа Свободной магии.

За акведуком улицы хаотично ответвлялись от неровно мощенной площади, украшенной экстравагантным фонтаном: вода била струей из ушей статуи, изображавшей весьма представительную коронованную особу.

– Король Анстир Третий, – пояснил Оселок, указывая на фонтан. – По всему судя, чувство юмора у него было довольно странное. Я рад, что он по-прежнему на месте.

– А куда мы идем? – спросила Сабриэль.

Теперь, убедившись, что горожане не в сговоре с мертвыми, она почувствовала себя заметно лучше.

– Мальчишка уверяет, что знает хорошую гостиницу, – отвечал Оселок и ткнул пальцем в оборванного беспризорника: тот усмехался во весь рот, благоразумно держась за пределами досягаемости пинка.

– «Три лимона», – пояснил пацаненок. – Лучшая во всем городе, господин и госпожа.

Он зашагал было дальше, но тут откуда-то со стороны гавани зазвучал громкий, неуклюжий колокол. Он прозвонил трижды, спугнув с площади стаю голубей.

– А это что такое? – спросила Сабриэль.

Мальчишка вытаращился на нее с открытым ртом.

– Ну, колокол, – добавила она.

– Солнце садится, – пояснил парнишка, сообразив, что от него хотят. И добавил как нечто само собою разумеющееся: – Рановато оно сегодня. Небось, тучи наползают.

– И как только колокол возвестит, что солнце садится, так все укрываются в домах? – уточнила Сабриэль.

– А как же! – хмыкнул мальчишка. – А не то мертвяки или глимы сцапают!

– Понятно, – кивнула девушка. – Ну, веди.

Гостиница «Три лимона» оказалась на диво приятной. Побеленное четырехэтажное здание фасадом выходило на небольшую площадь примерно в двухстах ярдах от площади с фонтаном короля Анстира. В центре высились три огромных лимонных дерева, густо покрытых ароматными листьями и обильно плодоносящих, несмотря на время года. Магия Хартии, подумала Сабриэль. И в самом деле, среди деревьев прятался камень Хартии и несколько древних заклинаний плодородия, тепла и изобилия. Сабриэль благодарно вдохнула напоенный лимоном воздух, радуясь, что ее комната окном выходит на площадь.

Позади нее горничная наполняла оловянную ванну горячей водой. Несколько глубоких ведер уже стояли пустыми, а вот и последнее. Сабриэль закрыла окно и засмотрелась на парящую воду, предвкушая ванну.

– Вам больше ничего не нужно, мисс? – спросила горничная, приседав в реверансе.

Горничная выскользнула за дверь, Сабриэль задвинула щеколду – и только тогда сняла с себя плащ, а потом – вонючую, пропитанную пóтом и солью броню и одежду, успевшую за неделю в море прилипнуть к коже. Оставшись обнаженной, девушка прислонила меч к краю ванной – чтоб был под рукой, – с наслаждением погрузилась в воду, взялась за кусок лимонного мыла и принялась отскребать с себя пот и глубоко въевшуюся грязь.