С высоты птичьего полета

– О, – и осознав, что это невежливо, встал и протянул руку Генриху: – Мои поздравления.

– У нас есть шампанское, – объявила Ингрид. Хельд только заметил бутылку в руках Генриха. – Давайте откроем ее и отпразднуем хорошенько.

Йозеф кивнул и пошел обратно на кухню, а они последовали за ним, рассказывая на ходу, шутя и посмеиваясь, историю, как Генрих сделал предложение.

– Это было так романтично, – выпалила Ингрид. – Генрих повел меня в дорогой ресторан, а потом на чудесную прогулку вдоль канала, где и попросил выйти за него.

– Фюрер поощряет семейные ценности, а ваша племянница угрожала бросить меня, если между нами не будет взаимопонимания. А я привык к тому, что женщина заботится обо мне, – безэмоционально ответил Генрих.

– Ты же сам сделал предложение, – застенчиво ответила Ингрид. – Я просто подтолкнула тебя к нему.

Слушая вполуха, Йозеф кивнул, в животе у него все сжалось. В то время, как еда и развлечение были последними, о чем думало большинство людей, это излишество являлось оскорблением приличия. Он полез в сервант в поисках бокалов. Погруженные в свой собственный мир, ни Генрих, ни Ингрид, казалось, не замечали его терзаний.

Как только он вернулся с бокалами, Генрих сильно хлопнул его по спине:

– Ну, что теперь мы одна семья, дядя Йозеф, – торжествующе произнес он.

Йозеф застыл как вкопанный, сглотнул и тихо повторил:

– Семья.

Они разлили шампанское, и Генрих взял бокал, чтобы сказать тост:

– За семью и за нашу победу в этой войне, чтобы мы все жили счастливо, – сказал он, высоко поднимая бокал. Свою мысль он закончил словами: – Хайль Гитлер.

– Хайль Гитлер, – повторила за ним Ингрид.

Йозеф что-то пробормотал в свой бокал и быстро отпил, прежде, чем станет заметно отсутствие у него энтузиазма.

Ингрид порхала на кухне.

– Как только закончится война, мы устроимся в Германии и родим прелестных деток, – ворковала она.

Генрих смутился:

– Ладно, не будем забегать вперед, – сказал он.

Йозеф отметил его странный взгляд, впервые он увидел, как что-то омрачило лицо этого напыщенного, высокомерного человека.

Пока Йозеф пытался разгадать это выражение, Ингрид продолжала щебетать:

– Разумеется, дядя, ты поедешь с нами и будешь жить с нами.

Йозеф чуть не поперхнулся своим напитком.

– Ну, хорошо, а университет…

– Но у них в Германии лучшие университеты. Правда же, Генрих?

Видимо желая уйти от разговора, Генрих сделал вид, что не расслышал.

– Я так счастлива! – снова визгнула Ингрид, выпив залпом свой бокал.

Вдруг наверху, что-то тяжелое с грохотом упало на пол. Йозеф чуть не поперхнулся шампанским, молясь, чтобы они не обратили внимание.

– Что это было? – спросил Генрих.

Йозеф обмяк.

– Да, это… эээ… кот, – пробормотал он. – Он любит… бродить.

– Я принесу его, – Ингрид выпрыгнула из-за стола. – Мне так нравится Кот.

В панике Йозеф вскочил.

– Нет-нет. Оставайся здесь. Я сам найду его.

Толкая Йозефа в кресло, Ингрид решительно ответила:

– Нет, лучше поговори с Генрихом. Вам нужно многое обсудить. Мои свадебные планы, скорее всего. И прежде, чем Йозеф успел возразить, Ингрид выбежала из комнаты. Он же остался сидеть неподвижно и так крепко сжимать бокал, что боялся его разбить. Генрих неловко улыбнулся. Им явно нечего было обсуждать.

Йозеф старался держаться спокойно, делая вид, что попивает шампанское, когда услышал голос племянницы, доносящийся с верхней площадки:

– Кис-кис, иди сюда.

Он не мог это больше терпеть. Пробормотав что-то Генриху о расшатанной половице и тревоге за Ингрид, он извинился и помчался вверх по лестнице. Поднявшись, он застал Ингрид на лестничной площадке, она смотрела вверх, на чердак, где повсюду на лестнице валялись книги. Стопка книг, что он принес домой для Майкла. Очевидно, Кот опрокинул ее.

– Вот откуда шум, – заключила она, оглядывая беспорядок. – Посмотри на все эти книги, дядя. Тебе бы здесь навести порядок, – она начала подниматься по лестнице на чердак. – Этим старым чердаком так давно не пользовались; интересно не там ли застрял Кот. – Она поднималась все выше.

Йозеф быстро схватил ее за руку, потянул вниз по ступенькам и заключил в крепкие неловкие объятия, в обычной ситуации он никогда бы так не поступил.

– Я так рад за тебя, – промычал он ей в волосы. – Сейчас не время, Ингрид. Мы должны отпраздновать. Это же ваша помолвка. Спустимся вниз. А кота поищем потом.

– О, конечно, – хихикнула Ингрид, сжимая его руку. – Ты прав. Он будет прекрасным мужем, правда же?

– Безусловно, – ответил Йозеф, и закрывая дверь на лестничную площадку, взял ее под руку и повел вниз.

Они застали Генриха на кухне, тот гладил кота.

– А, Кот, вот ты где! – воскликнула Ингрид. Она погладила кота по спине, потом налила еще шампанского, и они продолжили разговор. – Я думаю, Генриху стоит жениться и остепениться. Он был так занят, и я понимаю, он тоскует по дому. Он все время звонит в Германию.

Генрих снова заерзал на стуле.

– Да, приятно иметь хоть какую-то радость. Столько всего мрачного происходит. Но когда мы победим, жизнь у всех наладится.

Ингрид уткнулась носом в Генриха, который выглядел таким же смущенным, как и Йозеф.