С высоты птичьего полета

Йозеф сглотнул комок в горле, чувствуя, как сердце наполняется желанием снова быть рядом с кем-то похожим на Ханну. На мгновение он представил, как целует ее, и смущенный, отогнал эту мысль. Конечно, это была просто неловкая ностальгия – ведь он только что думал о Саре, ему так сильно ее не хватало.

Внезапно рядом снова оказался солдат и быстро задал Ханне вопрос по-немецки. У Йозефа кровь застыла в жилах при виде этого человека. Рука в серой униформе легла поперек стола, в нескольких сантиметрах от стопки книг с томиком Вордсворта на самом верху. Хельд разом сгреб сверток и пачку писем. Даже не потрудившись разобрать стопку, он повернулся к двери.

И только у двери он на мгновение оглянулся. Ханна и солдат снова болтали, кивая головами, и казалось, ничего предосудительного не заподозрили. Глубоко вздохнув, он поспешил во внутренний двор, где весеннее солнце согревало землю.

Взволнованный, он побежал домой с подарками для юного друга. С книгами в руках он забыл выстучать код и бросился на чердак.

Глава 21

Дверь распахнулась, и Майкл вздрогнул. Все еще завороженный сундуком, слушая радио, он не слышал, как профессор Хельд поднялся по лестнице на чердак.

– Профессор, а что это все…?

Но закончить фразу он не смог, Хельд пришел в ужас при виде этой сцены. Бросившись на Майкла, он зло закричал:

– Да как ты смеешь!?

Он схватил скрипку и футляр с колен Майкла, собрал разбросанные по полу вещи и бережно сложил их обратно в сундук.

– Сними это! – рявкнул он на Майкла, который все еще сидел, смешно напяливший на себя свадебную фату.

Майкл покорно снял ее и посмотрел на Йозефа. И предпринял еще одну попытку спросить:

– Что все это значит?

Профессор резко оборвал его:

– Не твоего ума дело, вот что.

Впервые Майкл услышал боль в его голосе. И эта боль была осязаема.

– Простите, профессор. Я не подумал. Я не знал.

– Ну, конечно, ты ничего не делал, – ответил Хельд, плотно закрывая крышку сундука и запирая замок. – Подумал, можешь ли взломать мой запертый сундук?

Майкл чувствовал себя ужасно.

– Я сожалею. Я не хотел. Я не знал.

– Это ее… – Хельд сделал паузу, потом поправил себя: – Это мое личное. – Его трясло, он весь побелел от ярости.

– Я не знал, что вы женаты, – тихо ответил Майкл.

Хельд посмотрел на него:

– Моя жизнь тебя не касается.

И хотя Майкл ощущал себя виноватым из-за взломанного сундука, эти слова были восприняты как пощечина, даже предательство. Каждый день в течение двух лет они разговаривали, и он предполагал, что Хельд всегда был холостяком.

– Почему вы никогда не рассказывали мне?

– Ты не имеешь права на мою жизнь! Ты не имеешь права…

Внезапно раздался громкий стук в парадную дверь. Они оба вздрогнули, и Хельд торопливо спустился с чердака. Майкл тихо выключил свет и радиоприемник, закрыл дверь на чердак, и остался в темноте, наедине со своими бушующими чувствами и прошлым Хельда.

Йозеф помчался вниз по чердачной лестнице, положив стопку книг для Майкла на одну из ступенек. Внизу после двух глубоких вдохов он открыл дверь. На пороге стояли Ингрид и Генрих. Хельд старался взять себя в руки, но его чувства, сердце и мысли полностью занимало прошлое. Запертый на чердаке. Увидеть ее вещи. Ее скрипка так много значила для него.

Должно быть, Ингрид что-то прочла на его лице:

– С тобой все хорошо, дядя? – озабоченно спросила она.

Йозеф не мигая смотрел на нее.

– Да, да, – ответил он. И после небольшой паузы добавил: – Входите, входите… – он мог только надеяться, что его приглашение удержит ее от дальнейшего расследования.

Он оглядел улицу: не заметили ли соседи машину. Теперь, он был уверен, они точно поверят, что он симпатизирует нацистам. Закрывая дверь, он думал, как продолжать притворяться перед племянницей и переключиться с сильного внутреннего волнения на общение с ними.

К счастью, Ингрид заполнила паузу. Обхватив его руками, она восторженно прижала его к себе:

– У нас замечательные новости, дядя!

Йозеф кивнул и провел их в гостиную. Ингрид уселась на единственном диване, а Генрих встал у камина.

– Я закурю, вы не против? – спросил он.

Хельд одобрительно кивнул.

– Схожу за пепельницей.

На кухне он шумно открывал и закрывал шкафчики, притворяясь, что ищет пепельницу, а на самом деле просто переводил дух и успокаивался. Все в нем кипело и клокотало. Ее фотография в руке Майкла унесла его в те времена, о которых он и думать забыл. И вот теперь она здесь, рядом с ним, в каждом углу ее призрак, музыка, что он не услышит и не сыграет, ее смех, ее глаза, ее нежные руки на его лице…

Отыскав пепельницу и схватив ее, он заметил, как дрожит его рука. И прежде, чем вернуться в гостиную и передать ее Генриху, он еще раз сделал глубокий вдох.

– Итак, какие у вас новости?

Ингрид восторженно вскочила:

– Мы собираемся пожениться!

Хельд тяжело опустился на стул и попытался переварить услышанное. Она имела в виду, что собирается стать женой нациста? Что он породниться с нацистом? Хватит с него и того, что она с ним встречается. Разумеется, она же не собирается и дальше унижать себя. Он только и смог выдавить в ответ: