С видом на Нескучный

Да, Вера имела право так рассуждать. Она живет не той жизнью, которая предназначалась ей по рождению, она видела мир и может себе позволить то, о чем другие не могут мечтать. И самое главное – она смогла раскрасить мамину старость, дать ей то, чего та была лишена. Значит, стоило? Несомненно.

В конце концов, она живет с видом на Нескучный. Выходит, все не напрасно?

И еще – в то, что у нее все получится, Вера упрямо верила, хотя и много раз сомневалась. В конце концов, и ей самой это не было известно. А вот то, что ее ждало бы в Энске, было известно и предначертано.

Два варианта. Первый – без Германа, пожалуй, самый простой. Вера выходит замуж. Свадьбу играют во дворе или в кафе «Ивушка». Белое платье в жестких кружевах, испачканное к концу вечера дешевым вином, строгая, неулыбчивая тетка с красной лентой поперек толстого живота, широкие массивные обручальные кольца – на них денег не жаль, потому что это «лицо» брачующихся и их родителей. Заветренные салаты в разномастных салатниках, остывшие котлеты, потекший холодец, тазы с винегретом, пироги. И много-много водки – а как же, иначе осудят. И да, магнитофон, под который будут плясать пьяные гости.

В кафе все почти так же, с минимальными отклонениями – вместо котлет ромштексы, посуда понаряднее, местный ансамбль на сцене, ну и, разумеется, подороже.

А потом семейная жизнь – тоже все известно заранее. Дети, громыхающая стиралка, веревки с влажными пеленками, кастрюля с остатками щей, сковородка с застывшим жиром. Скандалы с мужем по поводу пивка после работы, маленькой зарплаты и его родителей.

Претензии, претензии, недовольство жизнью, слезы, разборки, обиды, перетекающие в хроническую депрессию.

Вариант номер два – встреча и брак с Германом. Несколько лет сытой жизни, небывалые тряпки, шубы из натурального меха, шкатулка, в которой навалом золота, шашлыки по выходным, та же водка, и разговоры, разговоры. Разговоры, от которых тошнит.

И еще страх. Вечный, не проходящий, сжирающий.

И четкое осознание, что все это кончится. Месяц, год, три… Или пять, но это вряд ли. Все случится раньше, она это знает, она это чувствует. Долго так не бывает, конец известен. Или они, или их. Скинут, подвинут, уберут. В те годы по-другому не было. Все, собственно, так и вышло. Как говорится, по сценарию. Спустя годы про таких, как ее Герка, снимут кучу фильмов. Их будут показывать и уродами, и героями, их будут и ненавидеть, и сочувствовать им, они будут показаны жестокими, страшными ублюдками и нежными, способными на любовь сыновьями, папашами и мужьями.

И все это будет правдой! Они были и теми, и другими. Они могли убивать и умели любить.

Те из них, кому не повезло, совсем молодые, самые отчаянные, борзые и наглые, уверенно считающие себя новыми хозяевами жизни, будут лежать под дорогими, но безвкусными черными плитами с пафосной надписью: «Помним, скорбим, отомстим».

А те, кто окажется поосторожнее, поумнее и похитрее, снимут спортивные костюмы и толстенные золотые цепи – не комильфо, – переоденутся в строгие английские костюмы и дорогие рубашки, пойдут в бизнесмены и депутаты, отправят детей на учебу в Лондон, прикупят там особняки и квартиры, научатся разбираться в антиквариате, наймут своей бестолковой блондинке-жене доктора Хиггинса, который научит ее манерам и заставит читать нужные книги, – словом, они займут свою нишу, найдут свое теплое место, перекуются, перевоспитаются и постараются забыть то, что было в их жизни раньше. Свое стыдное, черное бандитское прошлое. Как, например, бывший Герин друг Денис. Вот кто оказался сообразительным, и осторожным, и очень сметливым. Сообразительным и осторожным предателем.

Впрочем, можно ли его упрекать? Денис жив, по слухам, живет за границей, в Европе. У него все хорошо.

Скольких таких, как Денис, видела Вера – успешных, вальяжных, богатых. В жизни бы не поверила, если бы не знала.

Но Вера все знала, и не понаслышке.

И все эти клиники «Вечная молодость», и стоматология, и рестораны – владения Дениса Валерьевича Щукина, успешного бизнесмена, живущего за границей. Дениса по кличке Щука. Вроде по фамилии, а на самом деле по смыслу.

Но кто это помнит, кроме нее, Веры? Все постарались забыть.

А вот и церковка. Отреставрированная. Наверняка не без участия уважаемого Дениса Валерьевича, такие, как он, любят построить церковки, вложиться. Чтобы там, наверху, заметили, отметили и оценили. «Купола в России кроют чистым золотом, чтобы чаще Господь замечал».

Интересно, а совесть Щуку не мучает? Да нет, вряд ли. Построит церквушку, закинет бабла и осторожненько так попросит. Ну чтобы помягче там, наверху. В смысле, не перегибая палку, всем свойственно ошибаться.

А может, Вера неправа. Может, церквушку отреставрировал кто-то другой. Например, мэр города. Впрочем, это почти одно и то же.

Вера не ходила в церковь, хотя бабка Зина крестила ее при рождении. Она помнила свой крестик, лежавший в коробочке из-под монпансье, простой, металлический, на сером шнурке.