С видом на Нескучный

Он выжил. Выжил, не покончил с собой, смирился или не смирился со своей гордыней, но выжил и жил. Вера знала, что он сошелся с какой-то женщиной. Это было странно, но он оказался нужен даже обезноженный и нищий.

Позже Вера узнала, что Герман сошелся с Людой Уваровой, ее бывшей одноклассницей, и это она взвалила на себя непомерную тяжесть. Люда Уварова, тихая серая мышка, молчаливая и безропотная. А что, в жены такие годятся. Люда со школьных лет была влюблена в заносчивого хамоватого подростка Герку Распопова, а потом в Геру Солдата, бандита и хозяина города. Вот только тогда ему было не до нее, девки были красотки, модели, как на подбор. А после того, что с ним случилось, в самый раз могла сойти и Уварова.

По рассказам мамы, жили они у Валентины, тети Вали, бывшей Вериной свекрови.

Русские бабы способны на многое. Говорили, что они расписались. Еще говорили, что кто-то из бывших дружков им помогает. То ли деньгами, то ли продуктами. В общем, не бросили.

И снова бесконечное унижение. Подачки от предавших, нищета, пьющая мать, убогая квартирка в старом довоенном деревянном доме. И серая мышка жена. Зато сиделка, нянечка, санитарка, уборщица и повариха. Считай, повезло.

«Ладно, какое мне дело! – Отгоняя воспоминания, Вера быстро двинулась к выходу. – Понесло же на другую аллею, мамуль, спасибо за совет!»

По дороге думала: «Эх, Герка! Ты даже не заслужил быть похороненным на аллее братвы! А все смеялся: “Поставишь, Верка, мне монумент? Не схалтурь, любимая! Сделай как надо, как положено, черный гранит, портрет в полный рост, пачка “Мальборо” в руках, на шее цепуха! Чтоб стоял я, такой красивый, а ты, родная, приходила б и плакала. Молодая, красивая, в черном платке. Сидишь и рыдаешь. А за воротами ждет тебя новая немецкая машина, а в ней новый красивый муж. Ты сядешь, любимая, сорвешь вдовий плат и улыбнешься! Жизнь прекрасна! Да, Верка? Так все и будет?”».

Веселый он был, ее Герка. Веселый и остроумный. Но не всегда.

Сев в машину, она коротко бросила Максу:

– В гостиницу.

«И за что мне эти испытания, за что? Разве мне было мало?»

Риелторши объявились после обеда. Да, есть покупатель. Но… не очень надежный.

– В каком смысле? – раздраженно спросила Вера. – Мне наплевать на его надежность. Мне нужно побыстрее, я вам сто раз объясняла! Надежный или ненадежный, нравится он вам, не нравится, мне плевать! Берите задаток и назначайте время сделки. А все остальное меня не волнует! Вы меня услышали?

Девица жалобно бормотала, что да, им все понятно, но все же…

– Вера Павловна! А может, все-таки подождем? Вдруг кто-то объявится? Кто-то приличный, а не этот уголовник кавказского происхождения!

– Его прошлое меня не волнует, – отрезала Вера, – а уж происхождение тем более! Все, берите задаток. – И нажала отбой.

Боковым зрением увидела брошенный на нее тоскливый взгляд Макса. Тоскливый взгляд сопровождался тяжелым вздохом. Видно, денег не нашел.

Вера отвернулась к окну. «Ну не могу же я всех жалеть! – подумала она. – Я же не Санта-Клаус, не мать Тереза и не благотворительный фонд! И он, слава богу, здоровый и крепкий мужик. В конце концов, пусть заработает, не такие огромные деньги. В долг пусть возьмет. Кто он мне, этот Макс? Абсолютно чужой человек! Ну все, хватит рефлексий».

Из отеля послала маме фотографии с кладбища. Галина Ивановна тут же перезвонила и вместо «спасибо» Вера услышала:

– А что ты, дочка, не прибралась и не наняла оградку покрасить? А живых цветов, что ли, не было?

– Кому, мам, живые цветы? – взорвалась Вера. – Бабке Зине? А может, муженьку твоему бывшему, который тебя бросил? И заодно его женушке, этой суке Лариске? А, да! Вы же подруги. Ну все, мам, хватит! Побойся бога! При чем тут не по-людски и не по-христиански? А они с нами – по-христиански? Все, мам. Все. Тебе дай палец – руку отхватишь.

В общем, как часто бывало, в очередной раз поцапались. Вечером позвонили сестрички-риелторши и заныли в два голоса – одна в трубку, другая на заднем фоне, – что аванс взять не удалось, все сорвалось, потому что «мы вам говорили, мы вас предупреждали, не надо было с уголовником связываться. И вообще – вы нас извините – лучше искать лицо славянской национальности!».

Взбешенная, Вера швырнула трубку. Все решили ее доконать. «А вот все брошу и уеду в Москву! И не пошли бы все вы! И вы, уважаемая Галина Ивановна, в первых рядах! Ох, мама…»

Эмоции эмоциями, а дело надо закрыть. Она не привыкла бросать на полдороге. В голову пришла очередная мысль про маму и их отношения. Неужели она, Вера, взрослая и состоявшаяся женщина, многое пережившая и давно сформировавшаяся, ее боится? Даже себе признаваться в этом совсем не хотелось…

Нет, Вера просто хорошая дочь и бережет мамины нервы, считается с ней и не хочет ее расстраивать.

Гены, что делать, мама тоже сильная женщина. Попробуй прожить ее жизнь. Прожить и не сломаться, не свихнуться, не возненавидеть весь мир.