С видом на Нескучный

«И вообще, кто меня выдержит? – смеялась Вера. – Я же фельдфебель. Генерал с командным голосом и менторским тоном. У меня на лице написано – «соблюдать дистанцию». Вот мужики и отскакивают, как мячик от стенки. Выходит, налюбилась. Хватило, – вздыхала она. – Женщина с дефектом. Ну так, значит, так. Главное, что меня все устраивает».

Только Галину Ивановну дочкино одиночество не устраивало. Сколько ссор они пережили, сколько скандалов!

– Хотя бы роди, – плакала мать. – Роди, пока еще можно! Ты баба здоровая, крепкая – вон задницу накачала и руки. Нет, ты скажи – что в этом красивого? Ей-богу, мужик мужиком! Да какое там «модно», Вер? Смотреть страшно! Да ладно, здоровье. Роди – и будет тебе здоровье, говорят, организм обновляется.

Вера смеялась:

– Ну да, обновляется. У тебя, мам, устаревшие сведения. Организм после родов только разваливается и хиреет. Вот ты мне скажи – у тебя после родов много чего обновилось? А может, фигура улучшилась? Живот не повис, грудь не обмякла, растяжки не появились?

– Да наплевать мне на растяжки! – кипятилась Галина Ивановна. – Я что, звезда сериалов? У меня дочка есть! Хорошая дочка, всем бы такую! Жизнь мне какую устроила! Живу как царица, по миру катаюсь. Ни забот, ни хлопот! Плохо, Вер? И не думаю о том, что на старости лет буду в помойных баках ковыряться!

– И я не думаю про помойные баки, – усмехалась Вера. – И про стакан воды, мам, не думаю. Потому что заработала на достойную старость. И ни на кого не рассчитываю. За деньги, мамуль, и стакан воды поднесут, и, не дай бог, памперс поменяют! И ненавидеть меня за это не будут, и жизнь своих детей я не буду заедать. И вообще, мам, вспомни своих подруг и соседок. Тетю Валю Черемисину, у которой дочурка спилась, а перед этим пенсию воровала и нервы мотала. Про Раю Паршину вспомни и про ее сына Федю, который лет двадцать сидит. А тетя Рая себе во всем отказывает, на хлебе и воде, чтобы уроду своему посылочку собрать. Или Митрошиных вспомни из второго подъезда. Как пьяный сынок их топориком шмякнул. И папу, и маму до кучи. А Анька Смирнова? Вот тоже хорошая дочка! Троих родила и всех маме подбросила! А сама в бегах, и где шляется – одному богу известно. Или, скорее всего, черту с дьяволом.

Вот так, мам. Такие примеры. Ну, вспомнила? А сколько ты пережила, когда я с Геркой жила? Забыла? Забыла, как слезы лила? Просто так вышло, мам, что я вырвалась, сбежала, у меня получилось. Но ты же понимаешь – таких историй раз, два и обчелся. Да и вообще – какой, мам, ребенок? Я на работе с утра до ночи, кто его будет растить? Ты? Тебе уже тяжело. Няня? А на черта рожать, если няня? А я, мать, что я? «Козу» сделаю – и все, до свидания? Да и не от кого рожать, мам. Поверь, не от кого. И все, прошу тебя. Проехали, тема закрыта. Не нужен мне ребенок, ты это пойми! Ну нет у меня материнского инстинкта! И такое бывает.

Когда Вере исполнилось сорок пять, Галина Ивановна тему закрыла – и правда, что на пустую молоть? Тем более что после этих, по Вериным словам, заходов кончается все скандалом и ссорой.

Вот ведь две дуры, думала Галина Ивановна. Что Верка, что Танька. Правда, Танька бы родила – так Галине Ивановне казалось. Если бы жизнь по-другому сложилась, точно бы родила. Танька нормальная, мягкая, терпеливая. Не то что Верка – та железная. А другие в бизнесе не выживают. Не будь ее Верка такой, ничего бы у нее не получилось. Выходит, такая судьба, Верка права. И с этим надо смириться. Только как же обидно, что внучков своих Галина Ивановна так и не понянчит. Ни колыбельную не споет, ни сказок не расскажет, ни теплых носочков не свяжет. Да и все это – кому? Нет у них наследников. Ни одного, ни у них, ни у Таньки…

А про теток энских Верка права – ни у одной не получилось вырастить удачных или хотя бы нормальных детей.

Как-то на отдыхе, на пляже, Вера перехватила грустный Татьянин взгляд на хорошенькую, лет пяти, девочку, расположившуюся поблизости.

– Жалеешь, что не родила? – спросила Вера.

– Жалей не жалей. Не всем выпадает. В молодости надо было думать, что уж теперь! – И, резко поднявшись с лежака, Татьяна почти побежала к воде.

Понятно, что разговор окончен.

Больше к этому не возвращались.

* * *

Вера собиралась на кладбище. Как не сходить на родные могилы – к тому же Галина Ивановна ее съест и не подавится. По умершим родственникам Вера не скучала, ни по сто лет назад умершей бабке Зине, запомнившейся резкой и злой, говорящей гадости про маму. Ни по дражайшему почившему папаше – она давно от него отвыкла, пережила свою детскую травму и постаралась забыть все, что с папашей было связано. И хорошее, и плохое.

Всю родню хотелось забыть. И деда Корнея, сурового и грубоватого старика, и отцовскую сестрицу тетку Ольгу, внимательно и подозрительно разглядывающую племянницу – не нагуляла ли ее нелюбимая сноха, не принесла ли чужое? Смешно. Вера была точной копией своего отца. Клоном, отпечатком. Но тетка все равно присматривалась и приглядывалась.