С честью пирата: Йо-хо-хо, боцман!

Внизу перед ними протянулся еще один освещенный панелями коридор со множеством дверей. И Харлоу открыл первую дверь… У Рериха екнуло сердце, но за ней оказалось пустое тесное помещение, отделанное плиткой. За второй дверью царила тьма, а на полу плескалась вода, блеснувшая в свете коридорных ламп. За третьей они обнаружили пустующую лабораторию с узким окошком под самым потолком, с множеством шкафов, металлических столов и стеклянных кубов… Харлоу уже собирался закрыть дверь, как из глубины помещения донесся писк или вроде того… Пират застыл в проеме.

— Что там? — Рерих выглянул из-за его плеча.

Только бы не Амадей!

— Там что-то шевелится, — пригляделся Харлад, — на столе.

Теперь и Рерих увидел нечто мелкое. Оно слабо трепыхалось и как будто курлыкало. Капитан выдохнул с облегчением. Это определенно не король.

— Где-то тут должен быть выключатель… — Харлоу пошалил рукой по стене. — А, вот.

И тотчас в лаборатории загорелись круглые лампы — на стенах и потолке.

«Как тут вообще все работает? — не переставал изумляться Шадор. — Откуда берется энергия? — но видимо это так и останется загадкой древней токсичной цивилизации.

— Идем посмотрим, — позвал его пират.

Они зашли внутрь и осторожно приблизились к столу. Там лежала… Птица?! Или похожее на нее существо — помесь разноцветной вороны и крупного попугая с длинным, но явно общипанным хвостом и хохолком. Птица при их приближении замерла и поджала под себя лапки… Круглые тусклые глаза таращились испуганно.

— Кто оно? — вырвалось у Рериха. — И откуда здесь?

Харлад пожал плечами.

— Тут полно всяких мутантов… Может, ребята Крюка поймали и приволокли… — он легонько дотронулся до хохолка, и птиц задрожал.

— Еле живое, — заметил Рерих.

Харлад стянул перчатку и задумчиво коснулся пальцами перьев. Существо вытянулось и жалобно заверещало.

— Оно умирает? — капитана пронзила острая жалость… Когда на глазах у него Порг растерзал протагониста, Шадор испытал лишь омерзение, а сейчас сострадание… Почему?

Харлад не ответил, а только глубже погрузил пальцы в перья птицы.

— Матерь тарантула!

— Что?!

— Я однажды видел такое… Но то был, вроде как, кот. Иногда в этих катакомбах попадаются такие экземпляры.

— Какие?

— Это биомех, — Харлоу отодвинул перья на грудке у существа, резко надавил и оттуда выдвинулся небольшой контейнер. Харлоу запустил туда пальцы, ловко извлек черный шарик… И тот сразу рассыпался в труху.

— Черт! — Пират отряхнул ладонь.

Рерих смотрел на все это с изумлением и интересом.

— Элемент питания сдох. Организм долго не протянет… — Харлад задумчиво обвел взглядом шкафы. — Вряд ли здесь найдется, чем заменить.

— А если поискать?

— Боюсь, столько он не продержится, — и вдруг Харлада осенило. Он хлопнул себя по лбу и вынул левый глаз. Рот у капитана Рериха сам собой приоткрылся.

— Искусственный! — догадался он, когда око засветилось в руке у пирата.

— А ты думал? — хмыкнул Барракуда. — Был у меня вместо фонарика. Наткнулся на него когда-то в одной из таких лабораторий… С автономным элементом питания.

— Как ты без него?

— Да я им все равно ничего не видел. Тарантул знает, как он вообще работает! А птичке пригодится.

Харлад вложил новый шарик в контейнер и вставил его обратно.

— Ну же, пернатый, у тебя новая батарейка. Очнись и живи!

С минуту ничего не происходило, птица не двигалась, а затем встрепенулась, глаза сразу заблестели и ожили. Пернатое существо подпрыгнуло, взмахнуло крыльями, взлетело и уселось на шкаф, взирая оттуда на своего спасителя.

— Каррр!

— Другое дело, — улыбнулся Харлад.

А Рерих, наблюдая эту картину, с удивлением понимал, что всего за несколько дней привязался к нему, как к старому другу или брату…

«Дьявол! Он же пират, бандит, грабитель, враг!» — внушал себе капитан и на душе у него сделалось муторно, как никогда раньше.

Что это?!

— Знаешь, Диего, — Харлоу повернул к Рериху счастливое лицо с непривычно пустой глазницей в прорези маски, там, где обычно сверкал его ненастоящий глаз. — По древнему скирийскому поверью — спасти и выходить птицу для пирата означает обрести прощенье и воплотить мечту о лучшей жизни… Хочу верить, что свое прощение я получил, пусть это и биомех.

— Тебе необходимо прощенье?

— За Микаэллу… В ее гибели есть и моя вина. Возможно, если бы я все же пошел к атаману, тогда на станции, и все рассказал ему… Она сейчас была бы жива.

— Ты не можешь этого знать наверняка.

— Не могу. Но птица — это добрый знак и теперь мне как будто легче.

«А мне вряд ли когда-нибудь полегчает», — подумал Шадор.

— Я рад за тебя, Харлоу… Мне бы тоже не помешало прощение, но я его не получу и не обрету покоя. Потому что все, кто мог бы меня простить, мертвы.

— Ничего, брат, — побратим Харлоу хлопнул его по плечу, — ты еще спасешь свою птицу.

— Не знаю…

«Все-таки он пират, — напомнил себе Рерих. — Скирийское отребье!»

Но, в сущности, чем мы так уж сильно отличаемся друг от друга?

— И не только за Мику, — внезапно, тихо произнес Харлад.

Когда они выходили из лаборатории, позади обиженно каркнули. Птиц спикировал со шкафа и устроился у Харлоу на плече, как будто всегда там сидел.