С честью пирата: Йо-хо-хо, боцман!

— Сейчас, — пообещал Крюк, вглядываясь в серую муть за обзором. — Сейчас…

Накос с опаской покосился на атамана и тревожно сглотнул. Вскоре в поле зрения возник второй шлюп. Им управлял Дили, волоча под днищем в сетчатом коконе какое-то животное. Оно периодически трепыхалось, силясь выбраться. Из ячеек торчали чешуйчатые лапы и копыта… Шлюп завис в паре метров над синим ковром из растительности, как раз неподалеку от самой крупной налитой ягоды — она ярко алела, готовая вот-вот созреть окончательно, и вывалил из сетки козлорана [1]

…

Козлоран побарахтался немного, вскочил на ноги, замекал и зашипел, или с шипением замекал и было попятился, мотая рогатой башкой.

Любое живое существо на Скиромее чуяло смерть, исходящую от дьявольских шаров, но… Было уже поздно, для козлика… Атаман удачно подгадал момент. Ягода потрескалась, из трещин повалил знакомый парок и обволок бедную животину. Козлоран замер, выкатив глаза и покачиваясь из стороны в сторону… Шар лопнул, и все заволокло красной пылью, а едва она рассеялась, как на месте ягоды возникла самка козлорана или козлораниха, вернее ее превосходная имитация….

Козлик с радостным шипением замекал и подался вперед, а Крюк чуть было не отвернулся, но не стал выказывать слабость, особенно перед пленником. А тот заинтересованно смотрел на происходящее, явно не понимая, чего ожидать…

«Самка» козлорана придвинулась к жертвенному козлу и в тот же миг вспучилась и разверзлась огромной пастью, утыканной острыми зубами в четыре ряда словно частоколом из кортиков и с чавканьем вгрызлась в жертву…

Атаман нарочно транслировал не только изображение, но и звук.

Козлик и замекать не успел, как от него остались ошметки шкуры, копыта и рога, а фарш из внутренностей и костей с хлюпаньем втянула в себя пасть, захлопнулась, скукожилась и снова прикинулась ягодкой, только мелкой и сизой… Теперь нескоро еще нальется соками, пока не переработает свою добычу в удобрение. Однако вокруг в изобилии краснели другие и зрели в ожидании своей очереди…

«Блюе-еее!» — выблевал прямо на консоль нехитрый пиратский обед позеленевший король.

Крюк брезгливо поморщился, отодвигаясь.

— Убери тут, — приказал он невезучему юнге и распорядился:

— Отмойте королька и в скафандр.

— Но… — Накос туго соображал.

— В скафандр и наружу.

— Кэп…

— Не слышал? Еще один вопрос и пойдешь с ним, без скафандра.

Бледного и вялого как сосиска Амадея запихнули в защитный комбинезон, закрутили на нем шлем и вытолкали «космонавта» из шлюпки — к ягоде. И когда перед королем прямо на глазах у пиратов раздулся и рванул красный шар, окутав все вокруг клубами багряного пара, король внезапно очухался и с воплями ринулся прочь, топча еще не спелые плоды… А вслед за ним призывно тянулись фальшивые руки в перчатках псевдо-скафандра и от шлема-имитатора полился звук, имитирующий человеческий крик.

Сам Амадей с разбегу чуть не врубился в новую дьявольскую ягоду, выросшую у него на пути. Король отпрыгнул и застыл, лихорадочно шаря руками по бедру.

«Оружие, что ли, ищет? — лениво предположил Крюк, с отвращением наблюдая, как медленно трескается очередная красная смерть. — Значит, не безнадежен».

Но простым стоккером, люкером или даже пулдагером хищную ягоду не поразить. Тут нужен по меньшей мере старбеллум с разрывным блоккаунтом. А лучше — огнемет.

— Достаточно! — приказал атаман, едва перед королем разверзлась зубастая пасть. — Дили, поднимай!

Второй шлюп завис над королем, захватил его сетью, в которой до этого болтался козлоран, и втащил в распахнутый люк.

— Дили, прием! — Крюк поднес переговорник к губам. — Ты все запечатлел?

— Ага, кэп!

— Возвращаемся на Корриду.

На корабле Амадея выгрузили тут же в транспортном отсеке и вынули из скафандра. Король, весь покрытый потом, трясся так, что зубы выбивали чечетку.

Пары, парализующие разум жертвы, не просачивались сквозь скафандр и поэтому омарамец все осознавал и сполна испытал на себе весь ужас близкой смерти, в отличие от одурманенного козлорана.

— Дайте ему успокоительного, а то, упаси тарантул, откусит себе язык, — сжалился Крюк.

— Э… кэп, — принюхиваясь, доложил Дили. — Он это…. Того, по ходу обоссался и…

— Так переоденьте! — атаман воздел глаза к переборке.

«Е-мое, жопа каракатицы, что за мужиков штампуют в этом омарамском раю?! Барышни слабонервные! Или это только короли?» — с такими мыслями Крюк поднялся в рубку и бросил Накосу:

— Свяжи меня с этим трибустом… Как его?

— Не помню, — пожал плечами старпом. — Имена у них все чудные.

— Да и хрен бы с ними, без разницы. Просто с трибустом.

Едва на экране возник смутно знакомый старикан в белоснежном балахоне, атаман включил и продемонстрировал ему запись, сделанную Дили… По мере просмотра, трибуст то хватался за сердце, то заламывал руки, а в момент появления пасти перед королем, брякнулся в обморок, и на его место тут же заступил другой старик…. Не суть важно, для атамана они были все на одно лицо. Но этот выглядел знакомее и оказался не таким чувствительным.

— Что вам нужно? — задал он набивший оскомину вопрос, поджимая нитчатые губы.

— Все то же самое! — заявил Крюк.