Рыцарь двух миров

После такого разговора Зигер старался не оставлять меня одного ни на секунду, что мне и было надо. Я же устроил целое представление. Таскаясь по окрестным деревням, я возил с собой тетрадку с карандашом, куда постоянно что-то записывал. Зигер недовольно косился на меня, но спрашивать не решался. Я же старался вовсю. Увидев полуразвалившуюся деревню, я старательно ощупывал каждый дом, мерил шагами улицу, а потом писал: «У Лукоморья дуб зелёный, златая цепь на дубе том…» К концу недели в тетради были записаны почти все стихи, которые я смог вспомнить. Поскольку писал я по-русски, то не боялся, что кто-то в этом мире сможет эти записи прочитать.

Леонор соорудил с помощью магии что-то типа видеокамеры, с её помощью я каждый вечер мог видеть, как слуга, который убирал мою комнату, открывал эту тетрадь, воровато оглядываясь, проводил по ней чем-то и лишь потом приступал к уборке. Как объяснил мне Леонор, таким образом снималась копия.

Я даже хотел специально для Зигера начать делать на полях пометки на его родном языке типа: «На это обратить особое внимание», «Здесь что-то не так, мне кажется, на это тратится больше средств, чем необходимо на самом деле» и тому подобное. Однако быстро пришёл к выводу, что это будет слишком подозрительно. С чего бы это писать заметки на одном языке, а комментарии делать на другом? А о том, что интерес Зигера к этим записям не ослабевал, мне сообщил Рон, к которому подходил Зигер с просьбой прочитать вот эту записку, считая, что мальчишка ни о чём не догадается. Тот сообщил, что написано на моём родном языке, а после вежливо поинтересовался, откуда это у капитана. Тот счёл за лучшее сказать, что нашёл и никак не мог понять, чьё это.

Я попросил Рона никому не говорить о случившемся.

— Никак не пойму, что ты затеваешь. — Рон подозрительно смотрел на меня. — Зачем ты портишь отношения с солдатами?

Рон всё-таки чертовски сообразителен. Я не просто обострял отношения с солдатами, я добивался с их стороны определённой реакции. Когда-нибудь Зигер захочет воспользоваться недовольством солдат. А чтобы вызвать его, особо стараться и не надо. Капитан не слишком заботился о дисциплине. Ему надо было, чтобы солдаты были верны ему, и всё. Естественно, при таком отношении солдаты гарнизона быстро превратились в банду, которой всё позволено. Как и предупреждал меня Отто, тот случай на рынке был ещё самым безобидным. Первые два дня я просто запоминал наиболее рьяных негодяев, а потом велел каждому дать по пять ударов кнутом и посадить в тюрьму. Зигер попытался было защитить их, но я настоял на наказании. Следующим моим шагом был запрет покидать пределы замка без моего разрешения. Это вызвало ропот, но Зигер быстро навёл порядок. Кажется, он был даже доволен, что я копаю себе яму. Не желая его разочаровывать, я отдал несколько приказов, которые ещё больше осложнили жизнь различным негодяям. Завоёвывая популярность у крестьян и ремесленников, я катастрофически терял её среди солдат гарнизона. Даже Ролон встревожился этим. Впрочем, ничего необычного от солдат я не требовал. Я специально советовался с Ригером, и тот подробно описал правила гарнизонной службы и что должен уметь солдат. Именно эти правила и легли в основу нового устава. Вообще это было совершенно нетипично для Тевтонии, где все предпочитали действовать не по каким-то там уставам, а по древним правилам и традициям. Этот устав по моей просьбе написал Ригер, а потом Хоггард немного модернизировал его в соответствии с обычаями Тевтонии. Ради этого я специально ночью спустился в подвал.

— Никак не пойму, чего ты добиваешься? — заметил Хоггард, протягивая мне листки.

— Ничего. Я просто отлавливаю негодяев.

— И многих поймал? — с интересом поинтересовался Хоггард.

— Достаточно. Суть моих действий в том, что теперь я знаю, на кого из солдат нельзя положиться, а кто действует под давлением обстоятельств.

— Все они там воры, — неожиданно рассердился Хоггард. — Честные люди не стали бы служить такому человеку, как Зигер.

— Возможно, однако не все рискнут открыто пойти против него.

Хоггард дураком не был.

— Возможно, — нехотя согласился он. — Но всё-таки ты не боишься бросать вызов гарнизону замка? Ведь солдат в нём в четыре раза больше, чем есть у тебя даже с нами.

— Я бы боялся, если бы эти солдаты представляли собой действительно сброд. Но поскольку их крепко держит в руках Зигер, то не боюсь.

Хоггард удивлённо посмотрел на меня.

— Не хочешь объяснить? Мне казалось, что именно потому, что их держит в руках Зигер, они представляют гораздо большую опасность.

— Неверно. Опасней они были бы, если бы ими никто не управлял. Тогда они стали бы толпой, а толпа непредсказуема. Толпа может забыть обо всём на свете и действовать даже вопреки собственным интересам. Зигер же так делать не будет. Если он и устроит бунт, то бунт будет управляемый. И ещё, Зигер не сделает ничего, что бы шло вразрез с его интересами, а потому можно провести чёткую границу, дальше которой он не пойдёт.

Хоггард в растерянности посмотрел на меня.

— Что ты имеешь в виду?