Ровно в полночь

— Я не возражаю. Но этого ему и хочется: чтобы кто-нибудь сидел рядом и ругал его. Чтобы было на кого свалить вину или навести револьвер. Кто-нибудь на роль врача. Лишь бы не вспоминать, что он единственный, кто может все решить.

— Профессор Кейн решит все ваши проблемы! — с вызовом бросила она.

— Я не решаю, а только ставлю диагноз. Один врач посоветовал пациенту-ревматику превратиться в мышь, ведь у мышей не бывает ревматизма. Я, как и он, деталями не занимаюсь. Но если вас интересует мой диагноз, нате: Харви пришлось убить немало людей, и он прекрасно сознает, что придется убивать и дальше. Не каждый может жить с подобной ношей. Но вам зачем все это?

Она вздернула подбородок.

— Он мне нравится.

— Вчера он вам не нравился. Вчера вы говорили, что мы — пара голливудских гангстеров.

Она замялась.

— Я изменила свое мнение о нем. Нет, простите, я была не права насчет вас обоих. Но если вы его прекрасно понимаете, то почему не можете помочь?

Я покачал головой.

Она вскочила, крепко обхватила себя руками, с минуту постояла так, невидяще уставившись в зеленую долину, затем резким движением разомкнула руки и повернулась, чтобы уйти.

— Пойду поговорю с ним.

Я поспешно заметил:

— Харви сам все знает. Он выдержал «сухой закон» целых три дня, потому что понимал, что нельзя смешивать оружие и выпивку. И он себя не обманывает. Нужен только достаточно веский импульс, чтобы менять образ жизни. Перестать убивать может оказаться недостаточно.

— Что вы имеете в виду?

— Что не всегда важно, почему человек стал алкоголиком. Алкоголь сам и причина, и следствие. И ему нужна убедительная причина, чтобы бросить пить. Очень веская.

Она не отводила глаз, потом медленно кивнула и скрылась в доме.

17

Жинетт проводила ее глазами.

— Ты пытался внушить ей, что она может стать такой причиной?

Я пожал плечами.

— Просто дал понять, что церковные брошюры и чашка какао тут не помогут.

— Способа вылечиться действительно нет?

— Один случай на сто, как говорят врачи.

— Но девушка достаточно хороша, чтобы верить в чудо даже его сотворить. — Жинетт взглянула на меня. — А он — тот ли единственный на сотню?

— Он один на несколько миллионов. Немногие становятся профессиональными телохранителями такого класса? В Париже его считают третьим, — я поправился, — после гибели Бернара — уже вторым.

Жинетт спустилась в сад, я шел рядом.

— А каким считают тебя, Луи?

— Я — не наемник.

— Ну да, конечно. Ты генерал, а не простой стрелок. Сейчас ты решаешь, где состоится битва. И думаешь, что в этом все дело. И что тебя этот огонь не сожжет никогда — не то что других. Видишь, теперь и я знаю, как мыслит профессионал: в любой момент в любом месте побить соперника. Как пилот истребителя или рыцарь в латах, вечно в поисках очередного дракона. Всегда. Пока последний дракон его не погубит. А этот последний найдется всегда. И для Ламбера, и для тебя.

— И все-таки я не наемник, Жинетт.

— Им не был и Ламбер. Знаешь, как он погиб?

— Читал в газетах. Несчастный случай на яхте у берегов Испании.

— И ты в это поверил, Луи?

Я пожал плечами.

— Мне это показалось странным, но оснований сомневаться не было.

— Мы держали яхту возле Монпелье, там, где вы с Ламбером в свое время встречали оружие из Гибралтара и Северной Африки. Примерно раз в году он выходил в море со старыми друзьями-контрабандистами. Табак из Танжера, кофе и запчасти для Испании. Не ради наживы, а, как он говорил, чтобы тряхнуть стариной. Но однажды испанская береговая охрана оказалась бдительней обычного, и обстреляла их из пулеметов. Крайне неспортивно. Но им, возможно, просто не объяснили, что Ламбер занимался этим из спортивного интереса…

— Я занимаюсь своим делом не из спортивного интереса.

— Возможно. Но почему тогда ты это делаешь?

— Потому что меня наняли. Это моя работа.

— Кто ты сейчас? Ты так и не стал адвокатом?

— Нет. После войны были разные дела, потом работа в посольстве…

— Ты же служил в Интеллидженс Сервис, — мягко упрекнула она меня. — Мы все это знали.

— Я знаю, что вам это известно, черт возьми! Вот почему я с ними распрощался.

— Но Луи, все у нас считали, что Лондон очень хорошо сделал, послав к нам разведчика, которого мы хорошо узнали и полюбили, — невинно улыбнулась она. — Но прости, я перебила, продолжай.

— Да нечего продолжать. У меня сохранились во Франции связи, я неплохо изучил французское законодательство. А поскольку я числился в штате атташе по экономике, люди часто обращались ко мне за советом. Вот я и стал бизнес-консультантом: сводил клиентов, давал рекомендации и справки по юридическим вопросам.

— И не по юридическим тоже?

— Нет. — Я закурил, предложил было ей, но Жинетт отрицательно покачала головой. — Нет, в этом не было нужды. Немало таких дел, где адвокат не может или не хочет помочь, хоть в них нет ничего незаконного. В любой европейской стране закон не запрещает убийство человека, пытающегося вас прикончить. Но найдите адвоката, который возьмется за такое дело.

— И тогда приходят на помощь мистер Кейна и мистер Лоуэлл?

— Если не найдется кто-нибудь получше.

Она грустно улыбнулась.