Читаем Россия бунташного века: cкандалы, интриги, расследования полностью

А вот в «О трех исповедницах слове плачевном» протопоп не отстраняется от ужаса положения: «И рукава прислали рубах своих от чепей с ошейников, железом истертые. А с Марьины шеи полотенцо (ошейник из цельной полосы металла. — Прим. авт.) железное же. Аз же, яко дар освящен, принял и облобызал, кадилом кадя яко драгоценное сокровище, покропляя слезами горкими».

В 1674 г. Морозову, Урусову и их сподвижницу Марию Данилову привели в Ямской двор. Там женщин пытали на дыбе, были их «руки ломаны, Мария же по хрепту биена бысть немилостиво», однако от веры они не отреклись. Спасло их то, что за Феодосью вступилась сестра Алексея Михайловича, Ирина Михайловна — та самая, с которой вел переписку Аввакум.

Женщин перевели в Боровск, где бросили в земляную тюрьму — царь не решился на публичную казнь представительниц знаменитых родов. А вот их слуг-старообрядцев сожгли в срубе.

Урусова скончалась от полного истощения. Царь, узнав об этом, послал к Морозовой узнать, вдруг узница смягчилась. Феодосья достойно ответила посланному священнику-никонианцу и осталась в темнице одна.

Морозова была уморена голодом.

Уже будучи в изнеможении, Феодосья призвала одного из стражников: «Рабе Христов! Есть ли у тебе отец и мати в живых или преставилися? И убо аще живы, помолимся о нихъ и о тебе, аще же умроша — помянем их. Умилосердися, раб Христов! Зело изнемогох от глада и алчу ясти, помилуй мя, даждь ми колачика». Но стражник не дал ничего: «Ни, госпоже, боюся».

Последней просьбой Морозовой становится не лозунг, не вдохновенная речь о старой вере, а просьба постирать ее сорочку, чтобы умереть в чистой, и это большая находка авторов «Жития»: Феодосья умерла как человек, а не мрачный фанатик, каким она изображена на картине Сурикова.

Кажется, что в словах, которые писал Аввакум на погибель своих духовных детей, языковой регистр, выбранный протопопом для «Жития», с его иронией и нечаянными каламбурами, не выдерживает: перед нами остро переживающий гибель друзей человек, и никакая традиция написания «слов плачевных» не помогает скрыть личную боль. Именно в этом «Слове» Аввакум впервые называет Алексея Михайловича, по чьему приказу уморили женщин, отступником от веры.

О свет моя, чево искала, то и получила от Христа!

<p>Глава 16. Деканонизированная святая</p>

Раскол принес нам удивительный прецедент, прежде не бывавший в истории русской православной церкви.

Перенесемся в XIV в. — будет много козней, интриг и мести. Княгиня Анна из Кашина в 1294 г. вышла замуж за тверского князя Михаила Ярославича. Жизнь была сложной: дочь умерла, сыновья долго и тяжело болели. Кажется, только блеснул свет надежды: муж в 1305 г. получил ярлык на Великое княжение — это были времена монгольского ига. Но вмешались москвичи: князь Юрий Данилович, сын родоначальника московских Рюриковичей, желавший получить главенство над русскими землями, женился на Кончаке — сестре хана Узбека. Юрий укрепляет свои позиции: родство и проордынская политика дают множество привилегий.

Началась война между тверским и московским княжествами. Кончака попала в плен к тверичам и там погибла — естественно, Юрий списал все на козни Михаила.

У Михаила не было выхода: либо монголы разгромят Тверь, либо он поедет к ним в ставку и там все объяснит — без надежды вернуться.

Михаил погиб в Орде после мучительных пыток. Позже начали умирать и дети. Оставшийся в живых сын Дмитрий Грозные Очи мстит за отца: будучи в Орде, он встречает там Юрия и убивает его. Анна не дожидается сына домой.

В 1337 г. Тверь восстает против ига, и ответ Орды следует незамедлительно. Анна чудом спасается, дом ее разрушен. Сына Александра и внука Федора монголы расчленяют, а третьего сына убивают в Орде.

Анне ничего не остается, кроме как уйти в монастырь и там встретить свою кончину.

И вот проходит два века. К тому моменту Успенская церковь, в которой была похоронена княгиня, сильно обветшала, и обрушившийся помост явил миру гроб Анны. Но никто не знал, что это за гроб — и благоговения этому гробу не оказывали, кидали на него свои вещи, садились на него. Но пришла пора — она явилась.

Перейти на страницу:

Все книги серии История и наука Рунета

Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи
Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи

XVIII век – самый загадочный и увлекательный период в истории России. Он раскрывает перед нами любопытнейшие и часто неожиданные страницы той славной эпохи, когда стираются грани между спектаклем и самой жизнью, когда все превращается в большой костюмированный бал с его интригами и дворцовыми тайнами. Прослеживаются судьбы целой плеяды героев былых времен, с именами громкими и совершенно забытыми ныне. При этом даже знакомые персонажи – Петр I, Франц Лефорт, Александр Меншиков, Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина II, Иван Шувалов, Павел I – показаны как дерзкие законодатели новой моды и новой формы поведения. Петр Великий пытался ввести европейский образ жизни на русской земле. Но приживался он трудно: все выглядело подчас смешно и нелепо. Курьезные свадебные кортежи, которые везли молодую пару на верную смерть в ледяной дом, празднества, обставленные на шутовской манер, – все это отдавало варварством и жестокостью. Почему так происходило, читайте в книге историка и культуролога Льва Бердникова.

Лев Иосифович Бердников

Культурология
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света

Эта книга рассказывает о важнейшей, особенно в средневековую эпоху, категории – о Конце света, об ожидании Конца света. Главный герой этой книги, как и основной её образ, – Апокалипсис. Однако что такое Апокалипсис? Как он возник? Каковы его истоки? Почему образ тотального краха стал столь вездесущ и даже привлекателен? Что общего между Откровением Иоанна Богослова, картинами Иеронима Босха и зловещей деятельностью Ивана Грозного? Обращение к трём персонажам, остающимся знаковыми и ныне, позволяет увидеть эволюцию средневековой идеи фикс, одержимости представлением о Конце света. Читатель узнает о том, как Апокалипсис проявлял себя в изобразительном искусстве, архитектуре и непосредственном политическом действе.

Валерия Александровна Косякова , Валерия Косякова

Культурология / Прочее / Изобразительное искусство, фотография

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное