Рок умер – а мы живем

– Напишите, пожалуйста, своё имя, фамилию, отчество, – добрался до Чащина один из юношей с папкой и ручкой. – А вот здесь – фамилию того, за кого отдаёте голос, и тут – номер паспорта и где выдан.

– Я, понимаете… – Чащин хотел объяснить, что он здесь случайно, никого из кандидатов не знает, но поймал на себе несколько выжидающих взглядов, увидел, как пышноволосая дама увлечённо переписывает из своего паспорта цифры и буквы, и сдался…

А со стороны исполкомовского стола продолжали лететь гневные вопросы:

– «Почему вы, Сергей Безруков, не читали Пушкина воинам Российской армии на передовой в Чечне? Вам, Сергей Шнуров, отрубили руки, как одному чилийскому музыканту, за исполнение песен протеста? Татьяна Толстая, почему вы в своих книгах»…

– Вот. – Чащин вернул папку с бланком, прозрачную шариковую ручку.

– Сэнкью, – юноша передал их Димычу. – Напишите, пожалуйста…

– Я знаю.

– «Почему вы, Егор Титов, не выиграли чемпионат Европы по футболу, не выполнили свой гражданский долг перед своей страной?»

– О господи, – не выдержал Чащин, – бред-то какой. – Он толкнул Димыча: – Слушай, я пошёл.

– А?

– Я ухожу.

– Да ты что? Погоди, Сергей сейчас…

– Я не хочу ни в какие союзы, не хочу бредятину слушать. Меня пять лет в комсомол тащили, в армии под приказ ставили, чтоб вступал… Да ну, – Чащин махнул рукой, – что тут говорить вообще.

И, грубовато проталкиваясь меж парней, стал выбираться из зала.

– «Доколе? – почти кричал очкастый, видимо, завершая чтение. – Доколе лучшие сыны Отечества будут служить бездумными рабами массмедиа без обозначения своей гражданской позиции?!»

– Зря ты свалил. На фига? Знаешь, Сергей так выступил! Пора скидывать серую тухлятину фамусовых-фрадковых… Теперь-то начнётся. Да!.. Вовремя я приехал. А ты чего?.. Дэн, да взбодрись – новая страница истории открывается.

Опять они сидели на кухне друг напротив друга, но теперь на столе не было водки и закуски; Чащин курил вторую сигарету подряд и еле сдерживался, чтоб не послать Димыча куда подальше.

Вернувшись домой, он залез в ванну, вылил в горячую воду полбутылки пены, насыпал морской соли; долго тёр себя мочалкой, скрёб голову ногтями, но ощущение, что чем-то измазан, куда-то вляпался, не исчезало. Будто по пьяни переспал со страшной, наверняка заразной тёткой… И только, в халате, уселся в кресло, включил телевизор, только увлёкся путешествием по каналам, в замке заскребли. В первый момент не сообразив, кто это, Чащин подскочил, метнулся в поисках чего-нибудь для обороны, и вспомнил про Димыча. Безвольно упал обратно в кресло.

От Димыча пахло свежевыпитым пивом, но с собой он ничего не принёс. Зато сказать имел многое.

– Всю Россию – прикинь! – всю Россию залихорадило, везде митинги, драки, дороги перекрывают. В Питере на Невском – баррикады! Да вон новости посмотри… Депутаты прямо в Думе голодовку объявили. Эх, самое время, Дэн, самое время долбануть. Понимаешь? Может, с девяносто первого такого подъёма не было. Сейчас бы скорее альбом забойный, несколько концертов дать, и мы бы!..

– Музыка – это одно, а ты меня на какое-то сборище… Идиотизм слушать.

– Ну, обращение действительно не очень. Хотя с идеей я на все сто. Правильно. Но это, понимаешь… Понимаешь – с кем-то по-любому надо быть. В одиночку ничего не сделать. Не то время. А эти ребята – это сейчас самая боевая, крепкая организация.

– Хм… А НБП?

– Что? Лимоновцы?.. Да нет. Нет, Дэн, они – шушера. Сидеть в бункере и ждать команды выходить яйца кидать. И потом два года на зоне… Нет, надо по-серьёзному… Зря ты ушёл всё-таки. Вот Сергей – настоящий лидер. Он поставит работу. Прикинь, открыто призвал молодую интеллигенцию к активной борьбе. Погоди… М-гм-м… – Димыч мучительно стал вспоминать. – Нет, блин, дословно не помню, как он сказал. Но – мощно! У меня аж мурашки, прикинь!.. Хотел с ним про наше переговорить, но у него дел полно – только ведь в должность вступил. На днях, думаю, получится.

– Эх, Димка, – Чащин налил себе кипячёной холодной воды из кувшина, – втягиваешь ты меня в херню какую-то. Одно дело действительно поиграть, может, и записаться в нормальной студии. На память. А это… Я тебе говорю ясно и понятно: я не хочу вступать ни в какие союзы, слушать бред. Ещё, дурак, паспортные данные сам написал. Теперь такие геморры могут начаться! Счёт пришлют на сто тысяч…

Димыч отмахнулся:

– Да брось ты! Всё будет нормально.

– Уху…

– Можно подумать, их до этого нигде больше не было. Везде утечки, если надо, в любую базу закачают… А насчёт просто поиграть… – Димыч закурил, бросил зажигалку на стол. – Мы играли просто, для души, и что? И скисли через два года, разбежались. На десять лет разбежались! Нет, ты пойми, идея нужна. Ради идеи надо играть. Как Летов в восьмидесятые, как Цой, Кинчев… Они сыграли, их услышали, а наше поколение…

– Ну, это я уже слышал. Поколение… – Чащин поднялся. – Я – спать.

– Погоди, давай договорим хоть раз! Куда ты опять?