— В данном случае, я прощаю вам вашу невежливость, Бейли. Нет, Р. Дэниел не был убит. Но он не единственный человекоподобный робот на Авроре. Убили другого робота. Точнее сказать, его мозг был полностью разрушен. Его поставили в постоянный и необратимый робблок.
— И говорят, что это сделал доктор Фастольф?
— Так утверждают его враги, так говорят экстремисты, желающие, чтобы только космониты распространились в Галактике, а земляне исчезли из Вселенной. Если эти экстремисты сумеют в следующие несколько недель добиться новых выборов, они наверняка захватят полный контроль в правительстве, и результаты этого непредсказуемы.
— Я не понял, почему этот робблок так важен в политическом смысле.
— Я тоже, — сказала Димачек. — Я не претендую на понимание политики Авроры, но по моим умозаключениям, человекоподобные роботы каким-то образом входят в план экстремистов, и это уничтожение привело их в ярость. — Она сморщила нос. — По-моему, у них весьма запутанная политика, и я только собью вас с толку, если буду пытаться объяснить ее.
Под спокойным взглядом помощника секретаря Бейли овладел собой и тихо спросил: — А при чем тут я?
— Из-за Фастольфа. Вас уже посылали в космос по делу об убийстве, и вы его удачно разрешили. Фастольф хочет, чтобы вы сделали это еще раз. Вы поедете на Аврору и откроете, кто виноват в робблоке. Фастольф видит в этом единственный шанс победить экстремистов.
— Я не роботехник и ничего не знаю об Авроре…
— Вы ничего не знали и о Солярии, однако вам все удалось. Дело в том, Бейли, что мы также, как и доктор Фастольф, желаем узнать, что случилось на самом деле. Мы не хотим его поражения, ибо в этом случае экстремисты проявят еще большую враждебность к Земле, чем было до сих пор. Мы не хотим, чтобы это случилось.
— Я не могу взять на себя такую ответственность, мэм. Задача…
— … почти неразрешима. Мы это знаем, но у нас нет выбора. Фастольф настаивает, а за ним в данный момент стоит правительство Авроры. Если вы откажетесь ехать, или мы вас не отпустим, мы окажемся перед яростью Авроры. Если вы поедете и вам повезет, мы будем спасены, а вы получите соответствующую награду.
— А если я поеду и потерплю неудачу?
— Мы сделаем всевозможное, чтобы вина пала на вас, а не на Землю.
— Иными словами — были бы спасены чиновничьи шкуры.
— Лучше бросить вас в пасть волкам, лишь бы Земля не слишком пострадала. Заплатить за всю планету одним человеком — не так дорого.
— Поскольку я уверен, что провалюсь, я спокойно могу не ехать.
— Вы прекрасно понимаете, — мягко сказала она, — что если Аврора просит вас, вы не мажете отказаться. Да и зачем вам отказываться? Вы два года пытались поехать на Аврору, и были огорчены, что не получили нашего разрешения.
— Я хотел поехать, чтобы мирно договориться о помощи в заселении других планет, а не…
— Вы по-прежнему можете просить их помощи в вашей меч — те о заселении других планет, Бейли. Допустим, вам повезет. Это же, в конце концов, возможно. В этом случае Фастольф будет вам страшно благодарен и сделает для вас куда больше, чем сделал бы при других обстоятельствах. И мы будем в достаточной степени благодарны и тоже поможем. Разве это не стоит риска, даже большого? Пусть ваши шансы на успех очень малы, если вы поедете, но если вы откажетесь, они будут равны нулю. Подумайте об этом, Бейли, но пожалуйста, не долго.
Бейли стиснул зубы и, наконец, осознав, что альтернативы нет, спросил: — Сколько времени у меня в…
Димачек спокойно прервала его: — Я же вам объяснила, что у нас нет ни выбора, ни времени. Вы уедете… — Она взглянула на наручные часы: — Ровно через шесть часов.
Космопорт находился в восточной окраине Города в пустынном секторе, который был, собственно говоря, Снаружи. Это скрывалось тем фактом, что билетные кассы и залы ожидания были в Городе, а к самому кораблю шла машина по крытому переходу. По традиции все отлеты происходили ночью, так что покров темноты дополнительно ослаблял эффект Снаружи. У космопорта было мало работы. Земляне крайне редко покидали планету, и движение состояло целиком из коммерческой активности, организованной роботами и космонитами.
Илайдж Бейли, дожидаясь, когда корабль будет готов к отлету, чувствовал себя уже отрезанным от Земли. С ним сидел Бентли, и оба угрюмо молчали. Наконец Бен сказал.
— Не думаю, чтобы мама захотела прийти.
Бейли кивнул: — Я тоже не думаю. Я помню, какая она была, когда я поехал на Солярию. Тут то же самое.
— Ты хоть успокоил ее?
— Я сделал все, что мог, Бен. Она думает, что я попаду в аварию, или меня убьют космониты, как только я попаду на Аврору.
— Ты же вернулся с Солярии.
— Именно поэтому она и не хочет, чтобы я рисковал второй раз. Она уверена, что удача отвернется от меня. Ну, она успокоится. А ты сожми круг, Бен. Побудь с ней, только не разговаривай насчет заселения новых планет. Это ей в самом деле не нравится, ты сам знаешь. Она чувствует, что тогда ты оставишь ее. Она знает, что сама не сможет поехать, и никогда больше не увидит тебя.
— Может, и так, но когда это еще будет.