Он опустил таза и не поднимал их, пока перед ним не вырос корабль. Аврорский корабль! Он был выше, изящнее, но много мощнее солярианских кораблей. Бейли вошел внутрь, и сравнение осталось в пользу Авроры. Его каюта была больше, чем те, которые были у него два года назад, более удобная и более роскошная.
Он точно знал, что произойдет, и без колебаний снял всю одежду. Вероятно ее дезинфицируют плазменным факелом, и он, не получит ее обратно, вернувшись на Землю — если, конечно, вернется. В тот раз он не получил ее. Он не получит новой одежды, пока не будет основательно вымыт, осмотрен и напичкан лекарствами. Он почти приветствовал эти унизительные процедуры, потому что они отвлекали его мозг. Наконец он оделся, и огорченно посмотрел на себя в зеркало. Ткань была гладкой, блестящей и изменяла цвет на сгибах. Брюки плотно облегали лодыжки, а носки были надеты поверх брюк. Рукава блузы стягивали запястья, а на руках были тонкие прозрачные перчатки. Ворот блузы закрывал шею и был снабжен капюшоном, который при желании можно было натянуть на голову. Он знал, что его надели так не для его удобства, а для того, чтобы уменьшить опасность для космонитов.
Глядя на себя, он подумал, что ему будет тесно и жарко, но этого не случилось. К своему огромному облегчению, он даже не вспотел. Он сделал разумный вывод, и спросил робота, пришедшего с ним и все еще остававшегося тут:
— Парень, эта одежда регулирует температуру?
— Да, сэр. Это одежда для любой погоды и очень модная. Но она исключительно дорога, и очень немногие на Авроре имеют возможность носить ее.
— Вот как! О, дьявол!
Он внимательно посмотрел на робота. Это была явно примитивная модель, очень немногим отличающаяся от земных. Но была некоторая тонкость, какой не хватало земным моделям: этот робот мог изменять выражение лица. Например, он чуть заметно улыбнулся, когда сказал, что Бейли дали костюм, доступный на Авроре далеко не каждому. Структура его тела казалась металлической, но производила впечатление какой-то ткани, слегка изменявшейся при движениях, и хорошо подобранных, приятно контрастировавших цветов. Короче говоря, робот, хотя явно не человекоподобный, казался одетым, если не приглядываться к нему близко.
— Как я должен звать тебя, парень?
— Я — Жискар, сэр.
— Р. Жискар?
— Если угодно, сэр.
— На корабле есть библиотека?
— Да, сэр.
— Ты можешь принести мне книгофильмы об Авроре?
— Какого рода, сэр?
— Исторические, политические, географические — что-нибудь, чтобы я мог познакомиться с планетой.
— Слушаюсь, сэр.
— И проектор.
— Да, сэр.
Робот прошел через двойную дверь, и Бейли угрюмо кивнул себе в зеркало. Во время поездки на Солярию ему и в голову не пришло тратить время на изучение чего-то полезного. За последние два года он продвинулся вперед.
Он подергал дверь. Она не поддавалась. Бейли не был бы удивлен, если бы оказалось иначе. Он осмотрел комнату. Тут был гиперволновой экран. Он лениво покрутил ручки, услышал взрыв музыки, сумел снизить громкость и неодобрительно послушал: дребезжащая и нестройная. Ob коснулся других ручек и, наконец, увидел изображение. Это был космический футбол, в который играли явно при нулевой гравитации. Мяч плыл по прямой, а игроки — их было страшно много с каждой стороны — грациозно взмывали и парили в воздухе. Необычные движения вызвали у Бейли головокружение. Он нашел выключатель, повернул его, и в это время дверь позади него открылась. Он повернулся, ожидая увидеть Р. Жискара, и не сразу понял, что видит человека с широким лицом, с высокими скулами, бронзовыми волосами, гладко зачесанными назад, и в костюме консервативного покроя и сочетания цветов.
— О, дьявол! — сказал Бейли, почти задохнувшись.
— Партнер Илайдж, — сказал тот.
Он шагнул вперед, широко улыбаясь.
— Дэниел! — вскричал Бейли, крепко обнимая робота.
Бейли все еще держал в объятиях Дэниела, единственного знакомого на корабле, единственную связь с прошлым. Он вцепился в Дэниела в порыве доверия и чувства. Но мало-помалу он собрался с мыслями и осознал, что обнимает не Дэниела Оливо, а Р. Дэниела, робота Дэниела Оливо, который тоже слегка обнял его и позволял обнимать себя, рассудив, что это действие доставляет удовольствие человеческому существу. Непреодолимый Первый Закон роботехники гласит: «Робот не может нанести вред человеку», а оттолкнуть дружеский жест означало нанести вред.
Медленно, чтобы не выдать собственного огорчения, Бейли опустил руки.
— Я не видел вас, Дэниел, с тех пор, как вы привели на Землю тот корабль с двумя математиками. Помните?
— Конечно, помню, партнер Илайдж. Я очень рад видеть вас.
— А разве вы чувствуете эмоции?
— Не могу сказать, что я чувствую в человеческом смысле. Скажу, однако, что при виде вас мои мысли как бы легче текут, гравитационные силы, давящие на мое тело, штурмуют мои ощущения, грубо соответствуя тому, что вы чувствуете, когда радуетесь.