Роботы против фей

Бледно-розовые катышки искусственного меха вместе с несколькими каштановыми волосками пристали к рукаву Рурико. Она сняла их, отбросила в сторону, и они упали на пол.

– Кто? – спросила она.

– Как кто, Рина? Я, конечно!

Сунсуке взял ее за руку, но она свободной рукой с такой силой ухватилась за его запястье, что он посмотрел на нее с беспокойством.

– В чем дело? – спросил он.

– Не зови меня Риной, – попросила она. – Я Рурико!

Сунсуке отпустил руку.

– Правильно. Теперь все именно так. Я забыл.

Он отступил и потер шею. Все-таки он подросток – несмотря на солидный вид и сияющие туфли.

– Должно быть, вечерок у тебя выдался невеселый?

После свиданий с Мийю во рту всегда оставался сложный привкус.

– Закажи мне рамен, – сказала она. – Тонкацу, и побольше свинины.

К его чести, Сунсуке вел себя подобающим образом. Он не жаловался, что она села на самое дальнее место у стены, которое было его любимым.

– За все эти месяцы, что мы сюда приходим, – сказал он, – я не замечал, чтобы ты заказывала что-нибудь другое. Всегда тонкацу. Иногда двойная свинина – если можешь себе это позволить после того, как промотаешь все деньги в «Айдору».

И не надейся, сказала ему Рурико, когда они впервые вместе ужинали после визита в «Айдору», через девять лет и два месяца после катастрофы в Харадзюку. Гостиницу открыли примерно за год до этого, и управляли ею члены ее семьи. Она же уже чувствовала, как нелегко дается ей чье-либо вторжение в ее прошлое. К тому же в фойе постоянно торчал Сун, такой лощеный, такой уверенный в себе, что у нее зудели зубы. Нет, сказала она, трахаться с тобой я не собираюсь.

Отлично, ответил он тогда, предлагая ей свою зажигалку. Это у них было взаимно. Он сдержал свое слово, она сдержала свое; и после долгих лет, проведенных под микроскопом у публики, для нее такая ни к чему не обязывающая дружба была настоящим облегчением. Если бы они начали встречаться десять лет назад, у них ничего бы не получилось, и Рурико знала это.

– Ничего нет плохого в том, чтобы любить что-то свое, особенное, – сказала Рурико, гоняя палочкой последний бамбуковый побег в своей тарелке. – Ты можешь быть самим собой только тогда, когда верен себе.

– Я все время заказываю разное.

– Я не это имею в виду, – сказала Рурико, показав взглядом на кейс, стоящий рядом с Сунсуке.

Тот состроил гримаску и сунул кейс поглубже под барную стойку. Металлическая пряжка поймала луч света, который, отразившись, ударил Рурико в глаза, но перед тем, как кейс исчез из виду, она успела заметить несколько обесцвеченных волос, приставших к его замку.

– Но все-таки! Тот же самый рамен, каждый раз! И не надоедает? Неужели не хочешь попробовать что-нибудь еще?

– Нет.

И это было правдой.

Даже теперь, через десять лет после завершения танцевальной карьеры, Рурико не могла отказаться от четкого расписания. Все, что ей нужно было для работы в графическом дизайне, так это компьютер, записные книжки, а еще уютное гнездышко, сложенное ею самой из книг и подушек. В своей квартирке она и занималась этим в одиночестве, а продукты из магазина посыльные доставляли ей к двери. Все это время Рурико жила наедине с собой, и у нее не было никакого желания покидать этот маленький, упорядоченный мир, который она создала сама. Сунсуке и прочие завсегдатаи «Айдору» могли быть психопатами, но они, кроме того, являлись единственными людьми, с кем Рурико общалась время от времени.

Сунсуке, который теперь сидел перед Рурико и осушал тарелку с остатками мисо-супа, был, точно, из психопатов. Но из тех, что могут себя сдерживать. В своей жизни он причинил вред только одному человеку, и посещение «Айдору» помогало ему восстановить мир с самим собой.

Наконец, Сунсуке покончил с супом. Его наручные часы скользнули вперед, и на мгновение из-под браслета показалась беспорядочная сеть шрамов, тотчас же прикрытая рукавом пиджака.

– Ну что, напьемся? – предложил Сунсуке, и Рурико не нашла веских причин, чтобы отказаться.

Через три с половиной бокала пива Рурико вновь оказалась на сайте «Айдору». На главной страничке Юми располагалось меню и базовые данные (фотография, группа «ИРИС», рост 154 сантиметра, вес 49 килограммов, черноволосая, размер чашечек «би», карие глаза, активная работа с 2011-го по 2014-й), и, когда Рурико кликнула по нему (как она делала всегда… а сколько раз она уже здесь побывала?), под ее пальцами развернулся длинный список дат и событий. Перечисление всех эпизодов сканирования сознания Юми и последующей загрузки данных – с того самого момента, когда она дала агентству разрешение сканировать ее воспоминания и впечатления (все девушки из группы сделали это, поскольку, как им говорили, это было необходимо по условиям контракта), до самого последнего момента – и так каждую неделю. Рурико пролистала список до последней загрузки.

Восьмого октября 2014 года.

Рурико в ярости грохнула телефоном о стойку бара:

– Будь ты проклята, чертова игрушка!

Сунсуке исподлобья глянул на нее:

– Аккуратнее. Так вот и получают трещины на дисплее.