Роботы против фей

Пребывая в полном рассудке и твердой памяти, никто не посещает гостиницу «Айдору». Те же, кто нарушает это правило, имеют на то особые причины. Главным образом, как считает Рурико, это толпы суперфанов, отаку и верных последователей, готовых оплатить ночь, чтобы провести ее в свое удовольствие с избранной знаменитостью. Имеющим сомнительную репутацию парням из района Кабуки-тё, которые держат гостиницу «Айдору», наплевать, пока клиентура платит. Рурико тоже платит, хотя и со скидкой, полагающейся ей как члену семьи.

– Странно, что ты являешься сюда не чаще одного раза в месяц, – сказал Сунсуке.

Он ждал Рурико возле стойки в фойе – высокий и красивый, в новом костюме, с кейсом в руке. Наверное, приехал прямо с работы. Прочие их друзья уже разошлись по своим комнатам и занимались тем, зачем пришли.

– Приходил бы чаще, имей я твои связи.

– Связи-то очень отдаленные. И недолгие, – отозвалась Рурико, стряхивая с одежды капли дождя. Волосы ее были влажны, несмотря на то, что они забраны в конский хвост и спрятаны под капюшоном. Капли падали на прозрачный акриловый пол, а под ним гремели и переливались неистовыми цветами клипы топовых хитов тех, кого своими идолами избрали поп-фанаты.

Сунсуке отправил бумажник назад в карман.

– Когда это им необходимо, они становятся близкими.

Рурико зашла вместе с ним в лифт, и они поехали вверх. У них с Сунсуке были совершенно разные вкусы и желания, но в «Айдору» каждый из них получал то, что хотел.

– Ты забронировал на два часа, как обычно? – спросила она.

– Два с половиной, – ответил он. – На работе был жуткий месяц, сплошные стрессы.

Он потянулся, и пустой левый рукав его пиджака, пристегнутый к груди, заколыхался.

– Может быть, потом вместе отведаем рамена? – спросил он.

– Почему бы и нет? Не знаю, правда, насколько ты будешь потом голоден.

За последние несколько месяцев это стало у них чем-то вроде традиции. По мере того, как лифт поднимался все выше и выше, Рурико думала о свежем рамене тонкоцу, о соприкосновении тел, о комфорте анонимности. О том, куда направляется Сунсуке, о содержимом его кейса, как и о его безвкусных привычках, Рурико думать не хотелось.

Лифт остановился, и Сунсуке вышел. Его силуэт соперничал степенью четкости с рисунком на обоях коридора.

– В десять увидимся, – сказал он и скрылся за дверью лифта.

* * *

Мийю Накамура склонила голову. Ее крашеные каштановые волосы спускались по плечам длинными локонами; одета она была в складчатое розовое платье, под которым белела мягкая нижняя юбка. Другая комната, другой вечер, другая девушка из «ИРИС».

– Мой последний концерт? – спросила она. – Тот, что в Шибуя?

Рурико помнила концерт в Шибуя. Девушки из «ИРИС» были одеты в костюмы белых и пастельно-голубых тонов с четкими геометрическими рисунками. Она не могла отвести взгляда от Юми, чьи длинные волосы словно сами исполняли четкий, хореографически выверенный танец.

– Нет, – ответила Рурико. – Тот, что проходил в Харадзюку. Четырнадцатого октября две тысячи четырнадцатого.

– О, Харадзюку! – воскликнула Мийю. – Но это будет только на следующей неделе.

Ярко-розовая кровать в ее комнате была буквально завалена мягкими игрушками, и от этого в воздухе ощущалось нечто тревожное. Для Рурико и Мийю на этой кровати едва оставалось место – даже при том, что они сидели, притулившись, по обеим ее сторонам.

– Мы с июля работаем над новой программой, – сказала Мийю, – и Юми нас нисколько не щадит. У меня ноги все еще болят после дневной репетиции.

Она вытянула ноги, и ее лодыжка оказалась на коленях Рурико.

– Не хочешь помассировать?

– Сама массируй, – отозвалась Рурико. – Если ты профессиональная танцовщица, то обязана сама знать, как это делается.

Мийю показала ей язык и, тем не менее, принялась массировать свои икры сама.

– Какая же ты поклонница, в таком случае? – спросила она.

– Такая, что любит поговорить, – ответила Рурико и, взяв другую ногу Мийю, принялась энергично ее массировать. Раньше она делала это с реальной Мийю, да и с другими девушками тоже.

– Хотя я обожаю Юми, – произнесла она.

– Все обожают Юми, – кивнула головой Мийю. – Она такая хорошенькая и уверенная в себе. Такая зрелая.

В конце фразы ее голос дрогнул.

– Не знаю, – продолжала она, – что она нашла в Рине? Рина ее полная противоположность.

Мийю права, подумала Рурико. Когда-то Рина Танака была резкой и колючей, и, когда она пришла в группу, для «ИРИС» это были непростые времена. Реальная Мийю не скрывала своего отношения, открыто говоря, что новенькая, эта наглая выскочка, явившаяся из неблагополучного района, ей совсем не нравится.

– Рина думает, это все оттого, что она хорошо танцует. Но ведь она ленивая! На репетиции опаздывает. Работает вполсилы. Хуже всего то, что Юми ей все позволяет.

Мийю вздохнула и опрокинулась на постель. Гора мягких игрушек вокруг нее подпрыгнула на матрасе.

– Я сказала Юми, – продолжила она, – что она не может выбирать себе любимчиков только потому, что она наша лидер. Но Юми просто посоветовала мне побольше работать, чтобы не оставалось времени на ревность.