Робин Гуд

– Только что из харчевни, хотя, признаться, кусок в горло не шел. Видишь ли, Эдвин, если бы дело было в одном только Винсенте Лестере… Я пришел сюда не рассказывать историю нашего рождения, такого риска это все же не стоило. Все гораздо опаснее и гораздо страшнее. И, возможно, ты – единственный человек, который сейчас может что-то сделать, как-то помешать совершиться непоправимому.

Шериф молчал, готовый слушать, и, переведя дыхание, Робин подробно рассказал ему о разговоре «брата Винсента» с магистром.

Сэр Эдвин ни разу не прервал брата, не задал ни одного вопроса. Порой он слегка кивал головой, словно рассказ подтверждал какие-то его мысли. Когда Робин умолк, Веллендер, наконец, осушил свой стакан, потом поровну разлил остатки вина из кувшина себе и брату.

– Как, однако, они умеют путать следы! – воскликнул он, немного помолчав.

– Кто, они? – не выдержав, воскликнул Робин. – Я многое услышал, но ведь почти ничего не понял. Что представляет собой это самое братство Грааля, которое замышляет такое грязное преступление? Кто такой Парсифаль? И что означают слова магистра о магической жертве?

Шериф движением руки остановил брата.

– Не так много слов сразу, Робин, хорошо? Я сейчас все тебе расскажу, а что делать мы должны придумать вместе. Ну, во-первых… Веллендер вдруг прервал себя на полуслове, резко встал, совершенно бесшумно, ибо на нем были сапоги из мягкой кожи, подошел к двери и стремительно ее распахнул.

– Как ты смеешь подслушивать мужской разговор?! – гневно воскликнул он, обращаясь к тому, вернее говоря, к той, кого застукал за самым женским и не самым благовидным занятием.

– Я… – голосок за дверью испуганно дрожал. – Я не хотела подслушивать разговора… только… только узнать, зачем он здесь, как он сюда попал! И… вдруг бы с вами что-нибудь случилось?

Сэр Эдвин усмехнулся:

– В мой дом без моего разрешения никто не приходит, запомни это. Никакая опасность мне не угрожает и не может угрожать. Ясно? А теперь исчезни – этот разговор будет между нами двоими.

Он еще плотнее затворил дверь и вернулся к столу.

– Кто-то все же узнал меня? – полюбопытствовал Робин.

– Некоторым ты уж слишком ярко запомнился, – не без раздражения ответил Веллендер. – Но сейчас ей-богу, не до грустных воспоминаний. Итак, о братстве Грааля. Это – ответвление ордена тамплиеров[53], о котором ты, братец, слышал наверняка.

– Ну, еще бы! – воскликнул Робин. – Он распространился чуть ли не по всему миру и стал сказочно богат. Говорят, золота у них столько, что они могли бы строить из него дворцы.

– Вот именно, Робин, вот именно. Столько, сколько никак нельзя было накопить не то что честным путем, а и любым доступным смертному способом всего за сто лет! За эти сто лет они скупили столько земель, что могут в скором времени создать собственные графства и княжества, а то и королевства. Мало, кто мог проникнуть в их тайны, они никого не подпускают близко. Даже не разглашают своей подлинной численности, не объявляют, кто именно состоит в ордене. Их цель, очевидно, власть, но какая-то особая власть, такая, которая не укрепляет, а разрушает государства.

– Но для чего?! – воскликнул пораженный Робин. – Все, жаждущие власти, всегда стремились к обратному.

– Да. Те, кто жаждут власти только земной. А тамплиерам, если верить некоторым сведениям, которыми я располагаю, нужна власть более глубокая и более страшная. Власть над душами людей, над их верой, над их будущим.

– Они служат сатане? – с трудом подавив дрожь в голосе, спросил Робин. – Из слов магистра, упомянувшего Князя мира сего, я понял, что это именно так!

Веллендер кивнул:

– Ты понял правильно. Я не один год собираю сведения об этом ордене, о его численности в Англии, о том, кого из внешне порядочных людей можно заподозрить в тайной связи с этими людьми. У меня ведь тоже есть свои шпионы, и они порой даже неплохо работают. О магистре, живущем под именем простого лекаря, я слышал и догадывался, что это именно Ганнесимус, но все попытки за ним следить ни к чему не приводили – он слишком хитер. Графа Лестера, как выяснилось, нашего с тобой «доброго дядюшку», я подозревал давно. Мне, правда, в голову не приходило, что он причастен к смерти короля Генриха, тот умер вроде бы самым естественным образом. Но они очень часто убивают именно так: человека нет, а никто и не подумает, что его убили.

– Как с нашим отцом! – стиснув кулаки, сказал Робин.

– Ну, здесь-то многие подозревали истину. – возразил Веллендер, – Прежний шериф был уверен в виновности Винсента Хедли, но у того оказались нерушимые связи при дворе, хотя до получения титула он и Лондоне-то не появлялся. Уже одно это доказывает его принадлежность к тамплиерам – они находят лазейки везде и всюду. Теперь твой второй вопрос: кто такой Парсифаль. Это – магистр братства Грааля, самой тайной и самой страшной части ордена тамплиеров. Тут и я знаю немногое, но и того, о чем сумел разузнать, довольно, чтобы понять главное: эти люди каббалисты[54] и чернокнижники.

– В отличную же кампанию я вляпался! – простонал Гуд.