Рифы Времени

– Да, просто так, на память вдруг пришло. – Энгель-Рок положил руку приятелю на плечо. – Не бери в голову. По крайней мере, до праздника.

Глава 20

Лурье не удалось отыскать Кюйта.

В кубрике, где обосновался фокусник, ветроходы сказали, что Кюйт собрал вещи и ушел. Сказал, что направляется в городок на корме. Зачем? Почему? Этого никто не знал.

Лурье все же отправил вслед за Кюйтом одного из ветроходов, наказав передать фокуснику, что его желает видеть капитан Ван-Снарк. Хотя по здравом размышлении выходило, что, пока ветроход будет искать Кюйта, тут дело и до застолья дойдет. А там фокусник и сам объявится.

Выслушав отчет Лурье, капитан кивнул и отправился вместе с МакЛиром помогать Фэту Кастро с праздничным меню.

Кок оказался безумно рад такой помощи. Сам он уже битых сорок минут сидел за столом, положив перед собой чистый лист бумаги, и сосредоточенно грыз карандаш. Фэт прекрасно понимал, что поскольку празднество устраивается по случаю, ранее небывалому, то и меню должно быть особенным. Таким, чтобы братва потом еще долго вспоминала это застолье. И рассказывала о нем ветроходам из других городов, попивая с ними эль в каком-нибудь портовом кабачке. Хо-хо, восклицали бы они, звякая глиняными кружками, знали бы вы, что за пирушку закатил нам в тот раз Фэт Кастро! Да-да, тот самый Фэт Кастро, которого, случается, называют толстяком. Только это наглая ложь! Фэт Кастро – мужчина в теле, каким и положено быть коку. Но толстяком его называют только недоброжелатели и завистники. Ну, а уж в кулинарном мастерстве Фэту Кастро нет равных ни в Мире Сибура, ни за его пределами. Говорим это со всей ответственностью. Потому как та пирушка, о которой идет речь, была устроена не где-нибудь, а в Зоне Безвременья. Да-да! Фэт Кастро – первый кок, закативший банкет за Рифами Времени! И вы даже представить себе не можете, что это был за праздник. На столы былоподано…

На этом месте Фэт Кастро тяжко вздыхал, отрывал взгляд от потолка и вновь устремлял его на чистый лист бумаги.

Тем временем, пока Фэт Кастро стоически сносил муки творчества, на кухне работа уже кипела вовсю. Бурлила вода в стоящих на плитах котлах. Скворчали жарящиеся на огромных сковородах шкварки. Меланхолично побулькивали соуса в кастрюльках. Плавилось масло. Нарезался тонкими ломтиками сыр. Острые, блестящие ножи крошили лук, чеснок и зелень. Одним словом, шел обычный подготовительный процесс. Готовилось то, что, так или иначе, непременно понадобится, что бы там ни придумал Фэт Кастро.

С появлением Лурье и МакЛира процесс составления меню приобрел упорядоченный характер. Теперь Фэту Кастро не нужно было тупо пялиться в потолок, перебирая в уме все известные ему блюда. Он слушал то, что говорили офицеры, и время от времени, когда кому-то из них удавалось сказать что-то дельное, Фэт делал пометку на листке.

Спустя какое-то время Кастро так и вовсе оставил офицеров одних, обсуждать напитки и десерт, а сам переместился на кухню, где моментально включился в творческий процесс. Как дирижер взмахом зажатой в руке палочки управляет огромным оркестром, так и Фэт Кастро, размахивая огромным ножом, принялся руководить процессом готовки. Знакомым с его методами помощникам уже не требовалось слов – достаточно было увидеть, куда направлено острие ножа, зажатого в большой черной руке.

Работами на палубе, как и положено, руководил боцман Кемон По.

На палубе были установлены все столы, какие только удалось найти. Причем не абы как, а так, чтобы удобно было подносить новые блюда и убирать со столов использованную посуду. Боцман По отличался тем, что уделял внимание даже таким деталям, которые многие другие на его месте сочли бы несущественными. Опыт подсказывал боцману, что именно те моменты, которые поначалу кажутся незначительными, в конечном итоге могут сыграть решающую, если не роковую роль.

Прикинув на глаз, что с учетом гостей, которые должны прибыть из городка на корме, мест всем не хватит, боцман По дал команду соорудить пять импровизированных столов – уложить на ящик имевшиеся в столярной мастерской доски, закрепить их гвоздями и покрыть сверху, как и прочие столы, разноцветными скатертями. Получилось очень даже неплохо. Да что там – просто замечательно.

Больше всего опасений боцману По внушали парящие повсюду «узлы». Скатерти будто притягивали их своей пестрой расцветкой. Хотя, может, и не скатерти вовсе, а та бурная деятельность, что развили в районе мачтового треугольника люди. Со стороны было видно, что над праздничными столами разноцветных «узлов» заметно больше, чем в любом другом месте. Мало того – они опускались всениже.