Ревность

— Да, живешь так с женой, живешь годами, и думаешь, что знаешь о ней все или почти все, — сказал он. — А потом вдруг узнаешь много нового. Я совсем не готов к таким новостям. Ольга провела ночь в этом сортире. Господи, в голове не укладывается… Каталась на лошади… Не знал, что она умеет управляться с лошадью. То, что она до сих пор поддерживает отношения с Чарли, — для меня большой сюрприз. При мне она не вспоминала о Чарли никогда.

— А почему ты вдруг вспомнил о Чарли?

— Случайно пришла мысль: почему бы не заехать к Чарли, мы ведь с ним были когда-то знакомы, он может что-то знать об Ольге. Черт… Как-нибудь, когда Чарли вернется, я заеду к нему и скажу пару слов. Поговорим по-мужски. По-настоящему. Не смотри, что я хромаю на одну ногу. Оторвать башку этому проходимцу у меня сил хватит. Даже голыми руками.

— Ты думаешь, это надо? Думаешь, нужен мужской разговор и выяснение отношений?

— Почему бы и нет? Ты бы делал вид, будто ничего не происходит? Или поговорил с ним как мужчина с мужчиной?

— Не знаю. Раньше со мной такого не случалось…

Радченко подумал, что Джону необязательно рассказывать о своих московских неприятностях. У него своих забот хватает, ему самому тяжело и больно. И ничем не поможешь.

— Раньше не случалось, значит, все впереди, — процедил Джон. — Такие мужики, вроде этого Чарли, жалкие потаскушки мужского пола, проститутки в штанах, которые и особами мужского пола стали по недоразумению, — они есть в любой стране, их много. Может быть, в России их меньше, чем здесь. Но только по одной причине. Там больше увлекаются водкой, чем женщинами. И эти потаскуны просто обожают замужних женщин.

— Это почему же именно замужних?

— На проституток нужны деньги, а тут забесплатно. Поговорил, пожаловался на жизнь, а женщины всегда отзывчивы на жалостливые рассказы, — и она твоя. Кроме того, вероятность подцепить неприличную болезнь почти равна нулю. И дорогих подарков не надо. Иначе увидит — и что-то заподозрит. Короче, связь с замужней женщиной — это дело во всех отношениях выгодное. А муж, трагедия его жизни, разбитая семья — это для него мелочи, пыль на ботинках.

— Может быть, тебе для начала стоило бы найти жену и поговорить с ней? — Радченко неосознанно задавал те вопросы, ответ на которые был важен для него лично, которые жгли душу и не давали уснуть. — Поговорить откровенно, может быть, сначала с ней, а уж потом…

— Я прожил на этом свете дольше твоего. И, наверное, женщин знаю немного лучше. И вот что я скажу: никогда, ни при каких условиях женщина не скажет мужу о своей неверности. Если, конечно, у тебя нет прямых доказательств. Фотографий, видеозаписей, на худой конец ее телефонных разговоров, где она открытым текстом говорит об измене. Можешь жалобить ее, лить слезы в три ручья, закатывать истерики, стоять на коленях — не услышишь ни слова. Мало того, ты еще и виноватым окажешься. Женщины существа жестокие и упрямые. Поверь моему опыту. А опыт у меня богатый.

Радченко пару минут молчал и раздумывал, примеривая ситуацию с Джоном на себя. Наконец задал следующий вопрос:

— Есть среди мужчин такое мнение: в измене всегда виновата женщина, а не ее любовник. Если бы она не захотела, ничего бы и не случилось?

— Очень удобная позиция, позиция труса, — помотал головой Джон. — И полная ерунда по существу. Потому что женщина в этой истории — жертва соблазнителя. Жертва, а не палач. Чарли взрослый человек. Когда он приударял за замужней женщиной, он должен был понимать, что рискует не только своей башкой. Если бы муж был психом и как-то иначе узнал об их отношениях, он бы мог запросто избить жену, искалечить ее. А Чарли думал только о собственном члене, о своей похоти. А на женщину, на ее судьбу, ему было плевать. Женщина для него каприз, подстилка на вечер. Потрахал — и до свидания. Чарли казалось, что он неуязвим.

— Может быть у них любовь?

— Я прожил с Ольгой немало лет. И знаю точно — она любила меня. Нет, друг мой, тут виновата не женщина, а мужчина. Точнее не мужчина, а проститутка в штанах, которая называет себя мужчиной. Настоящий мужчина никогда не позволит себе связь с замужней женщиной. За поступки надо отвечать. Иногда плата за скромное удовольствие оказывается высокой. Дикой, несоразмерной самому удовольствию. Но такова жизнь.

— Ты же сам изменял жене.

— Изменял, но не с замужними женщинами. Я не разрушал чужие семьи.

— Ты не слишком суров?

— Напротив, я слишком мягок. И справедлив. Для начала я поговорю с ним по телефону. Я объясню, что именно хочу сделать. И не буду спешить с выполнением обещаний. Я умею ждать, ждать долго. Может быть год. Или еще дольше. Он тоже пусть сидит и ждет. Ждет моих шагов на своей веранде. У него будет время подумать о душе, о вечных ценностях, об отношениях с женщинами. Будет время испытать страх, жуткий и неотвязный. Ужас, доводящий до тошноты, до поноса. Будет время купить револьвер и потренироваться в стрельбе по банкам.

— Ты хочешь дать ему шанс?