Ревность

Эдик попрощался и положил трубку. Радченко налил виски в стакан, выпил до дна и хлебнул содовой. Такие фотографии трудно смотреть, когда ты трезвый. Глаза слезились, Радченко уставился на экран ноутбука, он чувствовал, как пальцы помимо воли сами сжимаются в кулаки. Сжимаются крепче и крепче, кулаки наливаются тяжестью…

Где глаза у женщин? И что они видят своими глазами? Неужели Гале нравится эта паскудная морда? Радченко встречал Хохлова на вечеринках у общих знакомых. Говорить парень не умеет и поэтому не любит. Помнится, он что-то трандычал о футболе, об отдыхе где-то в Испании. Убогая серая личность, интеллектуальный недоносок. Радченко высыпал в рот четыре таблетки снотворного и хлебнул воды, хотя знал, что еще нескоро заснет.

Но глаза закрылись сами. Радченко выключил компьютер и задремал, сидя в кресле, в пепельнице тлел сигаретный окурок.

* * *

Радченко поднял голову, когда в дверь постучали. Сквозь жалюзи пробивался свет рождающегося утра. Радченко открыл дверь, пустил Джона в номер.

— Что у тебя?

— Только что позвонил Питер, ну, частный детектив. Он сказал, что телефон Ольги снова ожил. Он до сих пор активирован. Питер продиктовал адрес. Это какая-то гостиница к югу-востоку от Лос-Анджелеса. Надо ехать, собирайся. Только скорее.

Пока Радченко одевался Джон сидел в кресле и разглядывал пепельницу с окурками, бутылку виски, почти пустую и засохший бутерброд.

— Я не знал, что ты куришь, — сказал Джон. — И пьешь виски бутылками.

— Это я балуюсь.

— Хорошо, что тебе достался номер для курящих. Иначе пришлось бы раскошелиться. Штрафы тут высокие.

Радченко натянул штаны и майку, подумал и надел матерчатую ветровку, незаметно сунув во внутренний карман плоскую фляжку с виски. Они вышли из номера, спустились вниз и сели в машину. Джон ввел адрес, накарябанный на отрывном листке, в систему GPS и тронул машину. В четыре утра дороги были почти пустыми, до места они домчались за час с небольшим. Это был какой-то крошечный городок в двадцати милях от океана, окруженный рощицами апельсиновых деревьев.

Когда до цели оставалось всего миль десять, зазвонил телефон Джона. Питер Брей сказал, что последний час телефон Ольги был включен, им пользовались, но буквально минуту разговор закончился, затем телефон отключили. В течение последнего часа неизвестный абонент оставался в одном месте, гостинице «Домашний уют».

Но есть заминка, только что Питер еще раз уточнил адрес и выяснил, что отель был закрыт два года назад. И выставлен на продажу по весьма соблазнительной цене, но покупатели заставили себя ждать. Полгода назад гостиницу все-таки приобрел предприниматель из Сакраменто и начал ремонт. Словом, в отеле никого быть не может кроме строителей, но они ночами не работают. Может быть, там ночуют какие-то бродяги, которые случайно или по злому умыслу завладели телефоном Ольги.

— Не нравится мне эта история, — добавил Питер. — Не советую ходить в эту гостиницу. Понаблюдайте за ней, но внутрь — ни шагу.

— Ладно, на месте разберемся, — Джон помрачнел еще больше.

Некоторое время ехали молча. Джон о чем-то думал, покусывал губу и хмурился. Радченко тупо смотрел на дорогу, подсчитывая про себя, сколько лет прожил с Галей. Почему-то, выходило по-разному: то двенадцать, то четырнадцать, а то и все пятнадцать. Он начинал пересчет и снова сбивался. Наконец получилось тринадцать.

— Тринадцать лет, — сказал Радченко вслух. — Спустить в унитаз тринадцать лет жизни.

Правая рука сама залезла под куртку, пальцы коснулись колпачка стальной фляжки. Он отдернул руку, решив, что Джон решит, что московский адвокат — законченный алкоголик, — чуть свет прикладывается к виски.

— У тебя что-то случилось? — спросил Джон.

— С чего ты взял? Со мной все в порядке.

Радченко постарался улыбнуться, но вместо улыбки на лице появилась жалкая гримаса, будто судорогой свело живот, и он боится наложить в штаны прямо в машине. Одна только мысль, что жена больше неверна ему, доставляла физическую боль, Радченко казалось, что острием ножа царапали живое сердце. Но Джон не повернул головы, он смотрел на дорогу.

— Правду говорили, что ты служил в частях особого назначения морской пехоты? И даже принимал участие в боевых действиях?

— Служил когда-то давно, — кивнул Радченко. — И награды есть.

— Отлично, — сказал Джон. — Значит, ногу или руку ты себе не отстрелишь.

Джон остановил машину на бесплатной стоянке через дорогу от гостиницы. Залез в багажник, вытащил из рюкзака короткоствольный револьвер и протянул Радченко. Гостиница стояла на небольшом холме, это была трехэтажная постройка в стиле шестидесятых годов с плоской крышей, балконами и большими окнами, забитыми листами фанеры. Территория гостиницы была отгорожена забором из металлической сетки на стальном каркасе высотой в два с половиной ярда. Что за забором — не видно, по всему периметру с обратной стороны натянули толстую зеленую пленку.