Ревность

— Я, конечно, дурак, даже на учете состою в диспансере, — улыбнулся Жаркий. — Но не такой дурак, чтобы с ментами договоры заключать. У меня есть несколько правил, которым я следовал всю жизнь. Может быть, поэтому дожил до сорока трех лет. Первое правило: не верь ментам. Единственное, что смогу сделать для вас, спеть песню. Какая ваша любимая?

— Даже не знаю, — растерялся Девяткин. — «Эти глаза напротив» споешь? Из репертуара Валерия Ободзинского.

— Запросто, — Жаркий откашлялся и затянул песню.

Девяткин улыбался, кивал головой и даже пристукивал подметкой ботинка об пол. Дослушав второй куплет, вынул мобильник, набрал телефон и сказал:

— Мы с ним не договорились. Поднимайтесь. И все, что нужно, захватите.

Жаркий оборвал песню, не закончив:

— А это с кем вы говорили? — насторожился он.

— Два моих парня, оперативники, ждали меня внизу, в машине. Сейчас они сюда поднимутся. Тоже послушать тебя хотят.

— Вы им сказали: не забудьте захватить, что надо, — Жаркому петь расхотелось. — А что надо?

— Мелочи разные. Сам увидишь.

Девяткин взял стул и переставил его подальше, к окну. Повернул его спинкой вперед и сел, широко расставив ноги. Вошли два плечистых парня в тренировочных костюмах, по виду — бандиты. Один бросил на свободную кровать сумку, вытащил из нее дубинку, пару пластиковых пакетов, латексные перчатки, полотенца. Второй парень сбросил куртку, проверил, хорошо ли привинчена к полу кровать. Жаркий, быстро впавший в состояние прострации, не поворачивая головы, только вращая глазными яблоками, следил за новыми гостями.

Один из парней подошел к Жаркому, молча, без единого слова схватил и вывернул до хруста пальцы свободной руки. Стальными браслетами пристегнул к койке вторую руку. И без разговоров ударил кулаком в нос.

Другой человек сзади схватил за волосы, запрокинул голову кверху и заклеил рот, обмотав голову и шею скотчем. Сунул резиновую палку между подбородком и грудью, дерную ее на себя, перекрывая воздух. Жаркий захотел закашлялся от крови, попавшей в бронхи. Он почувствовал, что задыхается, захлебывается чем-то горячим. Он сразу поверил, что умирает и спастись уже нельзя.

Девяткин закурил, вытащил из внутреннего кармана пиджака газету, скатанную трубочкой, нашел колонку новостей и погрузился в чтение.

Через полтора часа Девяткин вышел из палаты, спустился вниз и остановился на асфальтовой дорожке, в тени куста сирени. Вынул блокнот, еще раз перечитал несколько строк на последней странице, имена убитых в поселке «Лесное озеро»: Ольга Уолш и Чарльз Тревор — возможно, обе жертвы граждане США. Впрочем, эта информация еще нуждается в серьезной проверке и уточнении. Заказчик убийства — Вадим Наумов, младший брат владельца загородного дома, писателя Павла Наумова.

Глава 11

Было светло, когда «Импала» проехала по узкой дороге, поднимавшейся на холм. Ворота поместья «Волчий ручей» были распахнуты настежь, машина остановилась на асфальтовой площадке перед двухэтажным домом, облицованным розовым камнем. Вышел мужчина лет тридцати, одетый в выцветшую майку и шорты цвета хаки. Ученый экономист не был похож на книжного червя: плоский живот, широкие плечи и накаченная грудь производит неплохое впечатление. Лицо не очень выразительное, короткая стрижка светлых волос, высокий лоб, очки в темной пластиковой оправе.

Джон вылез из машины первым, представился, сказал, что он тот самый человек, который ищет жену и будет рад любой помощи, даже самой незначительной. А этот парень, — он показал на Радченко, друг, русский адвокат. Милз тепло улыбнулся и сказал, что они могут поговорить во флигеле, где он сейчас живет. Роберт не представляет, чем может быть полезен в поисках пропавшей женщины, ведь по телефону он уже рассказал все, что знал.

Хозяин провез гостей за собой, в обход дома и гаража на несколько машин. Позади особняка стоял одноэтажный флигель в испанском стиле, отштукатуренные стены покрашены белой краской, на крыше черепица. В гостиной было прохладно, Роберт показал гостям на высокие табуреты возле стойки бара, предложил домашнего лимонада.

— Льда не найдется? — спросил Радченко.

— Для вас просто Боб, — он взял стакан, подошел к холодильнику. — Лед измельчить? Вы отлично говорите по-английски. Если бы я не знал, что вы русский, принял вас за англичанина или канадца.

— Спасибо. А вы, насколько я знаю, светило в области экономики. И наверняка знаете, когда начнется новый экономический кризис. Но никому об этом не говорите. Это же самый большой секрет на свете. Может быть, нам расскажите?

— Когда начнется экономический кризис, не знает никто, — ответил Роберт. — Даже нобелевские лауреаты по экономике. Мировые светила делают вид, будто им известно нечто важное. Вздор, все — вздор. Кризис — это всегда гром среди ясного неба. Что делает русский адвокат в наших краях?

— Сейчас я не адвокат, а турист, — сказал Радченко. — Набираюсь впечатлений.