Реверс

— Лен, налей Санычу рюмашку, — Птицын вновь выглядел бодрым. — А то скажет в отделе, что мы негостеприимные хозяева. Десять минут разреши нам посекретничать. Тема мирная, волноваться я не буду.

— Ох, ну что с вами сделаешь? Но только десять минут, не больше. Сан Саныч, тебе коньяку или водки?

— Коньячку, Елена Михайловна. Того, которым на майские угощала. Пять звёздочек.

Офицеры закрылись в зале и шептались там полчаса вместо отведенных им десяти минут. Когда Борзов, наконец, отчалил, Елена, убирая со стола, обнаружила, что бутылка «Арарата» осталась нетронутой.

39

01 июля 2004. Четверг 07.15–08.00

Привыкшие гадать на кофейной гуще синоптики опять лопухнулись с прогнозом. Утро четверга выдалось ясным, ни намёка на обещанные осадки.

Отпустив в адрес шарлатанов пару уничижительных реплик, Андрей Леонидович Хоробрых убрал в шкаф приготовленную ветровку с капюшоном. Для пробежки будет достаточно обычной экипировки — трико, хлопчатобумажной фуфайки с коротким рукавом и кроссовок.

Хоробрых снял квартиру вблизи парка неслучайно. Здесь он мог заниматься физкультурой на открытом воздухе. Утренние пробежки Андрей Леонидович возвёл в ранг традиции. Когда ненастье или сильный мороз делали разминку невозможной, зампрокурора весь день чувствовал дискомфорт.

Из подъезда он выбегал ровно в четверть восьмого. В это время парк пустовал. Через него уже протопали на завод, расположенный в паре кварталов отсюда, угрюмые работяги. Смена у пролетариата начиналась в семь. Следующий людской поток хлынет в семь сорок пять. За компьютеры, столы и кульманы заспешит техническая интеллигенция. Таким образом, в распоряжении Хоробрых на всё про всё оставалось тридцать минут.

Андрей Леонидович не стремился к олимпийским рекордам. Дистанция, которую он ежеутренне преодолевал, была выверена, как в аптеке. Три больших круга, по километру каждый. Первый разминочный Хоробрых бежал трусцой.

Во время пробежки он старался отключиться от посторонних мыслей. Удавалось это не всегда. Служебные проблемы усилиями внешних и внутренних врагов день ото дня множились, вторгаясь в святилище личного пространства.

Сегодня душу бередил отчётный период. Он неизменно сопровождался штурмовщиной, вносил сумятицу в размеренный рабочий ритм, адептом которого являлся Андрей Леонидович.

До обеда ему предстояло выдержать аудиенцию крикливой начальницы следствия, а после обеда — плаксивой начальницы дознания. Цифры за первое полугодие, которые они принесут, нуждаются в тщательной проверке. Милицейские отчёты нашпигованы ложными сведениями, раздувающими успехи и смягчающими негатив. Хитрые менты постоянно уменьшают число уголовных дел, оконченных с нарушенным сроком, а также возвращённых для дополнительного расследования.

Принимая отчёты полтора года назад, Хоробрых по неопытности дал себя обмануть. Туфта всплыла в прокуратуре области. Старпом по статистике не просто натыкал Андрея Леонидовича носом в ошибки, он озвучил их на совещании.

Снеся позор публичного унижения, Хоробрых завёл журнал, куда стал скрупулёзно вносить данные о движении дел, расследуемых милицией. Начальница СО, помнится, посмеялась над новым заместителем прокурора. Перестраховщиком назвала. Однако при сдаче следующего отчёта ей стало не до смеха. Надзирающий прокурор показал виртуозное владение цифирью. Ни один отрицательный показатель не укрылся от его бдительного ока.

К трате времени на составление статистических отчётов нужно относиться философски. Как к вынужденной необходимости. Других способов оценить работу правоохранительной системы не придумано.

…Икроножные мышцы разогрелись, и физкультурник прибавил ходу. Приятно было ощущать тело лёгким и пружинящим. С асфальтированной аллеи Хоробрых свернул на широкую грунтовую тропу, шедшую вдоль забора. За ограждением желтело трёхэтажное здание профилактория механического завода.

Это хитрое заведение регулярно посещал межрайпрокурор Буров. На халяву нежился там в гидромассажной ванне, принимал циркулярный душ, пил кислородные коктейли. Андрей Леонидович предпринял смелую попытку пролить свет на коррупционную схему, но потерпел фиаско. Вымуштрованный персонал пансиона оказался глух и нем. Зато о проявленном интересе было доложено Бурову, и тот на планёрке, бросая косые взгляды в сторону неудобного зама, вплёл в свой дежурный монолог упоминание о Варваре, потерявшей нос на почве любопытства.

«Эзоп доморощенный», — Хоробрых с остервенением сплюнул.

За профилакторием начался подъём достаточно крутой, протяженностью тридцать метров. Тут нагрузка на ноги ощутимо возросла. Затруднилось дыхание.