Реверс

«Дожил, от своих шифруюсь», — вздохнул с досадой.

Помыкалова рубоповец смог взять из ИВС только перед обедом. При дневном свете Димон выглядел пацаном. Тощий, как велосипед, узкие плечи вывернуты вперёд. Годы, отведённые природой на возмужание, он потерял в зоне. С лагерной пайки ноги не протянешь, однако и жирок с неё не завяжется. К тому же, физкультура в колонии не культивируется.

Жидкая белобрысая чёлочка придавала задержанному детдомовский вид.

Майор был чужд сантиментам и жалеть «сиротку» не собирался. Собирался крутить его дальше.

Отказываясь говорить за Армена, Димон охотно базарил за водителя. Его логика вновь не поддавалась пониманию.

— Машина какая была? — Паша двигался от общего к частному.

— «Жигули». «Шестёрка» или «пятёрка».

— Какая именно модель?

— Я плохо разбираюсь. Чем они отличаются?

— У «пятёры» передние фары прямоугольные, а у «шахи» — сдвоенные круглые… У «шестёрки» — сбоку молдинги… Ну, полоски металлические… Панели приборов у них разные, — автомобилист до мозга костей, Комаров не понимал, как можно не видеть элементарных различий.

— Номер запомнил?

— Не-а. У меня память на цифры — дрянь.

— Какого цвета «жигуль»? Скажешь, что не помнишь, хрен тебе, а не смягчающие вину обстоятельства!

— Как так?! Договаривались же?! — Помыкалов мучительно сморщил узкий лоб. — Синяя. Или тёмно-зелёная. Павел Викторович, слово пацана, не помню! Синяя или тёмно-зелёная. Водилу зовут Виталя. Это железно! У нас в отряде шнырь[385] был Виталька, я через него запомнил.

— Фамилия у Витали есть?

— Как без фамилии? Только он её не называл.

— Опиши его.

— Я дымну, Павел Викторович? Благодарствую.

Димон раскурил синий «LD» из материной передачки. Несколько раз алчно захапнулся, по привычке ныкая сигаретку в горсти. Взбудоражил дымом мозги и взялся за описание. Видно было, что он старается на пределе своего интеллекта. Возраст водителя дал от тридцати лет до сорока пяти.

— Росту какого? Он, падла, сидел всё время. Пониже меня. Вас повыше.

Затруднился сказать, имелись ли у Витали усы. Остановился на том, что, скорее всего, тот был просто небритый.

— Ну, знаете, такие усишки бывают… Как у поёб…ной лисы! — Помыкалов оживился, подобрав меткое сравнение. — Волосы на башке такие средние, но скорее короткие…

И тут его осенило:

— Вспомнил, где Витальку видал! У вас в ментовской… Извиняюсь, в отделе внутренних дел… В девяносто девятом перед посадкой! Не раз и не два, а много. В коридоре, в трюме…

— Он тоже арестован, что ли, был?

— С какого бодунища? Он сам братву на вывод забирал. К себе браслетом цеплял. Реальная маза[386]!

— Ты хочешь сказать, он сотрудник?

— Типа того, — довольный произведённым эффектом, Димон откинулся на спинку стула, пыхнул сигаретой.

Переварить новость майору помешал шумный приход коллег. Булкин с Асмоловым вызвали ассоциацию с парой породистых жеребцов, застоявшихся в стойле. Оба турбовинтовые, лощёные, пышущие здоровьем, бьющие лаковыми копытами. Прикинутые официально, но стильно и, разумеется, недёшево. Чёрные очки, выставленные вперёд нижние челюсти, аршинные понты. Завидев таких орлов, организованная преступность должна была забиться подлавку!

Офицеры тормознули у Пашиного стола. Пожимая руку, Булкин произнёс дружелюбно:

— Викторыч, зайди на минуту. За басмачом Андрей Сергеич приглядит.

Ожидавший от начальника очередной каверзы Комаров с трудом скрыл удивление. Уважительное обращение всегда обезоруживает. Майор послушно встал и прошагал за Булкиным в его кабинет, который из проходного стал изолированным и теперь запирался на ключ.

После ремонта кабинет преобразился. Отделочники использовали исключительно современные материалы. Стены были выровнены листами гипсокартона, поэтому флизелиновые обои сдержанного стального цвета легли идеально, без единого шовчика. Линолеум, постеленный на пол, обладал повышенной износостойкостью. Подвесной растровый «армстронг» скрыл бугры и плешины родного потолка. Рассохшуюся деревянную раму в окне заменил эстетичный пластиковый стеклопакет.

В кабинете появился кондиционер, который Булкин включил щелчком лентяйки. Помещение стало быстро наполняться прохладой. Письменный стол, офисное кожаное кресло, книжный шкаф вся меблировка обновилась. Атрибуты государственной власти — двуглавый орёл и портрет Президента придавали помещению необходимый официоз. Красно-белый спартаковский вымпел перекочевал на дверцу сейфа, пришпандоренный сувенирным магнитом.

— Что по поджогу? — начальственная интонация осталась благосклонной.

Комаров доложил о промежуточных результатах. Не утаил последних слов Помыкалова, будто водитель «жигулей», на которых приехали преступники, милиционер. Бывший или действующий.

— Если не врёт, шельма. Виталий имя довольно редкое. Не припоминаю я ни одного Виталия в нашем УВД.

Булкин слушал внимательно и адекватно отреагировал в конце — озабоченно хмыкнул. Тем не менее, Паше показалось, что чрезвычайное известие старлея не удивило.

— Дальше по поджогу Асмолов будет работать, — начальник РУБОПа озвучил то, зачем позвал.